"Трезвость - здравая рассудительность, свобода от иллюзий и самообмана" - народная мудрость

И. Пыхалов. За что Сталин выселял народы?

ЧЕЧЕНЦЫ И ИНГУШИ

 

Как известно, не все народы России оказались в её составе добровольно. К числу немногих народностей, завоёванных силой, относятся и чеченцы с ингушами.

Собственно, сама Чечня России была не нужна - её присоединение не имело особого экономического или политического смысла. Однако после того как границы Империи непосредственно придвинулись к Северному Кавказу, и особенно после присоединения Закавказья, проблема обуздания разбойничьих набегов горцев встала во весь рост.

Глава 1. ПОД «ГНЁТОМ» САМОДЕРЖАВИЯ
 
 

Кому неизвестны хищные, неукротимые нравы чеченцев? Кто не знает, что миролюбивейшие меры, принимаемые русским правительством для усмирения буйств сих мятежников, никогда не имели успеха? Закоренелые в правилах разбоя, они всегда одинаковы. Близкая, неминуемая опасность успокаивает их на время; после опять то же вероломство, то же убийство в недрах своих благодетелей.

А.И.Полежаев. Из письма А.П.Лозовскому.

После нескольких десятилетий упорной борьбы в 1859 году Чечня была окончательно включена в состав Российской Империи. Ещё раньше была присоединена родственная чеченцам ингушская народность.

Вопреки расхожему мифу, чеченцы вовсе не являлись верными последователями Шамиля. Как пишет участник Кавказской войны генерал-майор Р.А.Фадеев: «Шамиль никогда не доверял чеченцам и не считал их прочно укреплёнными за собою».

Стоило русским войскам перейти в решительное наступление, как жители Чечни поспешили перейти на сторону сильнейшего: «Тогда всё нагорное чеченское население, общество за обществом, восстало против мюридизма. Предупреждая движение наших колонн, жители аргунского края стали везде изгонять и резать своих наибов, духовных и всех дагестанцев, кто бы они ни были. Чеченские племена одни за другими присылали к генералу Евдокимову депутатов с изъявлением покорности. Это движение распространилось далеко: даже на такие племена, которых мы не могли поддержать за отдалённостью и которым, поэтому, должны были сами советовать, чтоб они подождали более благоприятного времени».

Покорение Чечни было неизбежно: ни одно дееспособное государство не потерпит существования у своих границ «маленького, но гордого народа», чьими основными промыслами являются разбой и работорговля. К чести царского правительства, у него и мысли не возникло последовать примеру «цивилизованных наций» и истребить чеченцев поголовно, как поступили в те же годы англичане с коренным населением Тасмании, или же загнать их в резервации, как это сделали американцы с индейцами. Как я уже говорил, вопреки уверениям профессиональных русофобов, дореволюционную Россию нельзя рассматривать как колониальную державу, притеснявшую нерусских подданных. Наоборот, вновь присоединённые народы нередко оказывались в преимущественном положении по сравнению с русскими. По этому поводу Николай I однажды справедливо заметил, что «все новые льготы дарованы были моим младшим сыновьям в ущерб старших сыновей».

Нет сомнения, что и чеченцы нашли бы со временем достойное место в семье российских народов. Однако для этого им, разумеется, следовало отказаться от прежнего разбойного образа жизни. К подобному «перевоспитанию» и стремились тогдашние российские власти. А поскольку чеченцы, чьё общественное устройство к середине XIX века всё ещё оставалось на стадии родоплеменных отношений, как и положено «дикарям», понимали лишь язык грубой силы, для их вразумления рядом располагалось Терское казачье войско.

Назначенный в конце Кавказской войны начальником Чеченского округа полковник Беллик, прекрасно зная местные реалии, широко использовал принцип коллективной ответственности. Вот, например, его приказ №19 от 17 июня 1858 года: «Старосунженцы! Я исхлопотал для Вас место жилья и указал границу земли вашей для того, чтобы вы жили мирно, тихо и не делали бы нам вреда; я вам уже говорил и теперь скажу, что все ваши вредные для нас действия не столько производят нам зла, сколько для вас же самих, в следующем: на днях два раза, близ вашего аула, хищники переправились через Сунжу, побили солдат и увели казака с лошадью в горы; казака этого, лошадь и всё, чем хищники воспользовались, вы обязаны выручить и представить ко мне, и затем, если подобные шалости ещё будут продолжаться, то я буду просить моё начальство расселить вас по другим аулам; верьте этому моему предсказанию, я вас никогда не обманывал и теперь не обману».

А вот как он отреагировал на случившееся весной 1860 года убийство русского: «Апреля 9. №13 Приказ в Шалинский аул.

На вашей земле в ущелье Хулхулау убит русский человек. По правилам, объявленным уже вам об ответственности за землю, вы обязаны заплатить штраф 1 т. руб. серебром или поймать и представить ко мне виновного в убийстве. Деньги штрафные начать теперь же изыскивать с аула.

Апреля 9. №14. В Автуринский аул.

Абрек вашего аула Гапи убил русского человека в Хулху-лауском ущелье на земле Шалинцев. По правилам, вам уже объявленным об ответственности за абреков, вы обязаны заплатить штраф 500 руб. серебром или поймать абрека Гапи и представить ко мне. Деньги штрафные начать взыскивать с аула теперь же.

Апреля 9. №15. В Ново-Алдинский аул.

Абрек вашего аула Аду убил русского человека в Хулху-лаусском ущелье на земле Шалинцев. По правилам, вам уже объявленным об ответственности за абреков, вы обязаны заплатить штраф 500 руб. сер. или поймать абрека Аду и представить ко мне; деньги штрафные начать взыскивать с аула теперь же».

Не менее жёсткие меры предпринимались и для того, чтобы отучить свободолюбивых жителей гор от традиционного воровства. Вот приказ полковника Беллика №25 от 21 ноября 1859 года:

«Воровство между чеченцами усилилось до такой степени, что оно делается тяжким для народа, для прекращения которого (воровства) я издаю следующие правила:

1-е. Никто из чеченцев не должен отлучаться из аула в другой аул, станицы или крепости без спроса у старшины.

2-е. Тургаки должны знать о всех людях, отлучившихся из аула, и если окажутся отлучившиеся без ведома старшины, то с возвращением их домой сажать их на 5 дней в яму и взыскивать штраф 5 руб. серебром. Отлучку от аула без ведома старшины я дозволяю только почётным старикам и почётным лицам.

3-е. Если чеченец где-либо вне своего аула приобретает лошадь или скотину, то он обязан по прибытии в свой аул привести их к старшине, показать и объявить ему, от кого таковая приобретена. Кто не исполнит этого, тот подвергается штрафу в 5 руб. серебром.

4-е. Если чеченец имеет надобность продать или променять свою лошадь или скотину, то он обязан сказать об этом своему старшине и объявить ему, кому он продаёт или обменивает.

5-е. Если чеченец имеет надобность продать или обменять лошадь или скотину в своём Наибстве, то должен иметь свидетельство от своего старшины; если же хочет продать лошадь или скотину в другом Наибстве, то должен иметь свидетельство от Наиба. Если же имеет надобность продать лошадь или скотину в Кабарде, на Кумыкской плоскости, за Тереком и во владениях Шамхала Тарковского, в Ичкерии, Шатое, Назрани и др. местах, то обязан получить от своего старшины свидетельство на принадлежность ему той лошади или скотины и явиться ко мне за получением от меня билета на отлучку в те места.

6-е. О всякой появившейся у чеченца новой лошади или скотине старшина и тургаки аульные должны делать дознание, и если таковая не была объявлена старшине в продолжение одних суток, то таковую лошадь или скотину отбирать и хранить у старшины, а мне доносить с представлением того самого чеченца; если же чеченец приобретёт лошадь или скотину и прежде чем объявить их старшине, сбудет их куда-нибудь, то такого чеченца считать вором, заарестовывать его и присылать ко мне.

7-е. Если чеченец, карабулак, кумык или кто бы не был приведёт в аул лошадь, или скотину для продажи и не будет иметь бумагу от начальства, то таких людей старшины обязаны заарестовать и присылать ко мне, а скот и лошадей, приведённых ими для продажи, оставлять у себя и держать до особого моего приказания.

8-е. Тавлинцам разрешается свободно ходить по всем чеченским аулам, покупать хлеб и иметь ночлеги в аулах. Если же в ауле будут пропадать лошади тавлинцев, то аулы должны отвечать за пропавших лошадей по стоимости таковых или выдавать воров.

9-е. Объявляю чеченцам, что от меня посланы бумаги: в Кабарду, Назрань, на Кумыкскую плоскость, в Шатой, Ичхерию и Шамхалу Тарковскому о том, что если чеченцы будут там являться без билетов, то заарестовывать их и присылать ко мне в кандалах за караулом. Люди, пойманные в тех местах без билетов, будут ссылаться в Сибирь».

В более позднее время действовали так называемые «правила Дондукова-Корсакова», названные по имени генерала от кавалерии генерал-адъютанта князя Александра Михайловича Дондукова-Корсакова, занимавшего с 1882 года должности главноначальствующего гражданской частью на Кавказе и командующего войсками Кавказского военного округа. Суть их заключалась в том, что горская община, на землях которой совершено воровство, грабёж или какое-либо иное подобное деяние, была обязана или выдать преступника, или полностью компенсировать нанесённый ущерб. На практике преступников обычно не выдавали, зато похищенный скот возвращался почти всегда.

Не смирившись с попранием своих разбойничьих вольностей, чеченцы ждали лишь повода, чтобы восстать против «поработителей». Удобный случай представился весной 1877 года, с началом очередной русско-турецкой войны. 12(24) апреля 1877 года Российская Империя объявила Турции войну. В ночь с 12(24) на 13(25) апреля в лесу близ аула Саясан собралось около 60 жителей разных селений Веденского округа, которые избрали своим имамом Алибека-Хаджи и дали клятву добиваться независимости.

Момент для выступления был выбран весьма удачно. Дислоцировавшаяся в Терской области 20-я дивизия ещё не была отмобилизована, её четыре полка могли выставить для активных действий всего 2500-3000 штыков. Неукомплектованные местные войска были недостаточны даже для караулов. Работы по ремонту укреплений Ведено, Буртуная и Шатоя ещё не были закончены. Малочисленные русские войска, разбросанные на громадном пространстве между реками Сунжей, Аргунью и Сулаком до Андийского хребта, были прикованы к своим укреплениям, не рискуя от них удаляться.

Как отмечал начальник Терской области генерал-адъютант А. П. Свистунов: «Для противодействия столь страшной случайности, мы имели самые ничтожные средства и были застигнуты восстанием в самую неблагоприятную минуту».

Между тем восстание быстро распространялось. К 20 апреля (2 мая) оно охватило 47 аулов восточной Ичкерии, с населением в 18 тысяч человек. Население Большой Чечни было весьма ненадёжно, и представители его откровенно сознавались, что они будут на стороне сильнейшего. Например, такие уважаемые люди, как грозненский окружной кадий Юсуп, подполковник милиции Улу-бий Чуликов и полковник милиции Косым Курумов честно объясняли начальнику Терской области: «Чеченцы, говорили они, в большинстве к бунту не склонны, желали бы жить мирно и заниматься своим делом; но всем нам хорошо известно, как мало здесь войск; горцы следили за тем, как один за другим вышли из области восемь казачьих полков; знают, как постепенно ослаблялась пехота до того, что теперь по штаб-квартирам в полку меньше людей, чем прежде было в одном батальоне; когда же к нам из гор нахлынут мятежники и начальство не будет в состоянии послать войска, чтобы встретить и отразить их, то мы поневоле должны будем присоединиться к восстанию, чтобы не быть разорёнными. Покажите силу - и мы ваши; если же восставшие сильнее вас, то на нас не рассчитывайте».

К счастью разбойники и грабители оказались никудышными вояками, неизменно терпя поражения от русских войск даже при численном преимуществе.

22 апреля (4 мая) произошло сражение возле аула Майюртуп. Продвигаясь вдоль реки Гумс (Гудермес) от аула Ачеришки на Майюртуп, Алибек намеревался занять Автуры или Шали - наиболее крупные аулы Большой Чечни, однако был встречен отрядом во главе с командиром Навагинского пехотного полка полковником Нуридом [По национальности аварец, был захвачен ребёнком во время одной из русских военных экспедиций, воспитывался в семье барона Вревского. - Свистунов А.П. Очерк восстания горцев Терской области в 1877 году]. Хотя на сторону мятежников встали жители Курчалоя, Майюртупа и других близлежащих аулов, повстанцы были рассеяны. С нашей стороны в этом бою принимало участие до 1 тысячи человек, со стороны чеченцев - до 3 тысяч. Наши потери составили 2 убитых и 6 раненых, мятежники потеряли 69 человек убитыми и до 300 ранеными.

Оправившись от поражения, новоиспечённый чеченский имам спустился к Бачин-юрту, занял аулы Цон-торой и Аллерой и выслал людей волновать окрестности. После неудачного нападения на Умахан-Юрт, Али-бек вернулся к Майюртупу, откуда во главе двухтысячного отряда двинулся на Шали. Насчитывавший в то время до 7 тысяч жителей, этот аул издавна играл важную роль в жизни Большой Чечни. Настроение жителей Шали всегда отражалось на прочих аулах, сюда стекались главные силы мятежников во время прежних чеченских волнений. Присоединение Шали к мятежу могло и на этот раз вызвать поголовное восстание в Большой Чечне.

Однако на этот раз старшина аула Боршик-Хамбулатов проявил похвальное благоразумие. Собрав уважаемых жителей Шали, он сумел убедить их, что чеченское восстание обречено на неудачу, после чего последует суровая кара: «Умный человек этот не играл в преданность правительству; он говорил народу только о видимых для каждого его ближайших интересах, и убеждённая речь его произвела действие: муллы, хаджи, все почётные, влиятельные люди аула дали слово не допустить к себе мятежников и, в случае надобности, отразить их силою».

В результате, когда 28 апреля (10 мая) Алибек попытался занять Шали, его отряд был встречен толпой вооружённых жителей аула, потребовавших, чтобы повстанцы немедленно убирались обратно. Разумеется, вступать в бой с мятежными соплеменниками шалинцы вовсе не планировали. Однако когда сторонники Алибека, рассчитывая на сочувствие аульской молодёжи, сделали попытку прорваться к Шали, защитники аула дали залп в воздух. Мятежники повернули назад, шалинцы же, бывшие конными, понеслись им вслед, потрясая и угрожая оружием. При этом увлёкшийся преследованием Боршик упал с лошади и сломал ключицу.

Старания Боршика были оценены по заслугам - ему был пожалован чин прапорщика милиции и дарована пожизненная пенсия 400 рублей в год.

Убедившись в нежелании жителей Шали примкнуть к восстанию, мятежники двинулись обратно к аулу Автуры. По пути они натолкнулись на неполную сотню казаков Кизляро-Гребенского полка, составлявшую авангард отряда полковника Нурида. Полагая 80 казаков лёгкой добычей, чеченцы бросились в атаку. К несчастью мятежников, казаки недавно были перевооружены берданками, значительно более скорострельными, чем старые дульно-зарядные винтовки.

«Обыкновенной тактике горцев - дать русским выпустить заряд с дальнего расстояния и потом идти в шашки - последовали они и теперь, но после первого залпа казаков, успевших спешиться и укрыться за лошадей, последовад немедленно второй. Горцы, уже окружившие сотню, были озадачены, но тотчас же оправились. "Это из пистолетов, закричали они, больше у казаков нет готовых зарядов; теперь прямо в шашки и кинжалы!" Но ринувшаяся вперёд толпа была в тот же момент встречена третьим и четвёртым залпами из берданок. "Аллах! Что такое?" завопили горцы и опрометью бросились назад, ещё и ещё провожаемые казачьими выстрелами. Благодаря этому ничтожному столкновению мятежники окончательно обращены были в бегство».

На этом злоключения сторонников Алибека не закончились: «Между тем чеченцы, как всегда, легко увлекающиеся и готовые стать на сторону того, кто одержал верх, и здесь обрадовались дешёвому случаю выказать себя перед начальством: жители аула Автуры, может быть и сидевшие-то верхом затем, чтобы присоединиться к толпе восставших, теперь обратились против неё, понеслись преследовать, разумеется не для того, чтобы уничтожить или бить своих, чего вероятно и не было, а просто в видах приятной и безопасной джигитовки».

В довершение всего бегущие повстанцы были обстреляны артиллерией полковника Нурида. Охваченные паникой мятежники большей частью скрылись в Хулхула-уском ущелье, а остальные рассеялись по окрестностям.

Не повезло и другим бандитским вожакам. Действовавший в Хулхулауском ущелье Губа-хан 27 и 29 апреля (9 и 11 мая) дважды потерпел поражение от подразделений Куринского полка.

В Чаберлое мятежников возглавил старшина аула Чобяхкенрой Дада Залмаев. Накануне восстания он был арестован по приказу начальника Аргунского округа подполковника А.Д.Лохвицкого, однако затем отпущен на поруки, «дабы не подать населению вида неуместных с нашей стороны опасений». Как выяснилось, опасения были вполне уместные, неуместными оказались проявленные русской властью гуманизм и мягкотелость. Впрочем, вскоре повстанцы Дады Залмаева были рассеяны отрядом под командованием того же подполковника Лохвицкого.

Видя эти поражения, значительная часть чеченцев поспешила принять сторону сильнейшего. Так, жители Умахан-юрта и Шали отбили попытки Алибека занять их аулы. Дада Залмаев, попытавшись разрушить мост через реку Шато-Аргун, получил отпор от местных жителей во главе со старшиной Хайбулой Курбановым.

Как докладывал генерал Свистунов: «Чечня убедилась теперь как в том, что наши войска могут являться всюду - и в силах, совершенно достаточных для уничтожения мятежных сборов, как бы велики они ни были, так и в том, что при ничтожном, сравнительно, уроне, наше оружие даёт нам возможность наносить им неисчислимые потери. Панический ужас, овладевший аулами при виде этих потерь, заставил колебавшиеся аулы (Автуры, Гельдыгень, Курчалой и др.) перейти на нашу сторону, а виновные в мятеже - один за другим - приносить покорность и молить о помиловании».

Убедившись, что в открытом бою с русскими не справиться, восставшие перешли к партизанской тактике. Провести грань между мятежниками и «мирными жителями» зачастую было невозможно: «Более того, если бы войска или полицейские власти случайно встретили в горах принадлежащих к шайке людей, для последних и в этом нет явной беды. На вопрос: "кто вы такие?" они смело отвечают, что жители такого-то аула (именно своего, хотя бы отдалённого плоскостного).

– Зачем вы здесь?

– Ходили посмотреть своих баранов на горных пастбищах (выше лесной полосы - прим. А.П.Свистунова).

– Зачем при заряженных ружьях?

– Для защиты себя от мятежников, которые шляются везде и обижают нас за верную службу русским.

Можно, пожалуй, им не поверить, но уличить нельзя.

Таким образом, обычно практиковались в это время побеги молодёжи на короткие сроки в леса даже из наиболее спокойных аулов. Раздобывшись полдюжиною патронов к своему плохому ружьишку, парень спешит в горы, пристаёт к партии, с нею идёт в засаду и, выпустив свои патроны против русских, спокойно возвращается домой, заранее приготовив приведённое объяснение о посещении своего стада баранов, на случай встречи с войсками или чинами полиции. Нередко случалось при этом, что тот же самый молодец, вчера стрелявший по нашим из засады, сегодня за 5 рублей аккуратно доставляет приказание главного начальника в один из отрядов, или донесение ему оттуда.

Горец, как видно, не питал злой, осмысленно-непримиримой вражды к русским; под давлением силы он готов был даже служить нам, особенно если эта служба обещала ему выгоду и не ставила его в прямое столкновение со своими, т.е. не заставляла лично обратить против них оружие, или предательски выдать, например, одного из вождей. Но стоило лишь удалить силу, отнять угрозу, и ничто не гарантировало, чтобы он тотчас не перешёл на сторону мятежа».

Не дремала и турецкая пропаганда. Были пущены слухи, будто сын Шамиля, Кази-Магома, вступает с многочисленной армией в Терскую область. Русские всюду терпят поражение. Все чеченцы, принявшие участие в восстании, навсегда избавляются от всяких налогов и получают землю в собственность, уклонившиеся будут обращены в рабство.

Результаты не замедлили проявиться. В ауле Дзумсой мятежников возглавил Ума Дуев. Участник чеченского восстания 1861 года, он был отправлен в ссылку, но затем возвращён и взыскан милостями:

«Бывшие начальники Терской области, князь Святополк-Мирский и Лорис-Меликов оказывали Уме Дуеву исключительное внимание в расчёте на благотворное влияние его среди народа. На вид смиренный, весь отдавшийся религиозному благочестию, Ума действительно подкупал своею внешностью, в особенности своим добрым, кротким, открытым взглядом и тихою, немногословною речью. Со времени возвращения из ссъшки поведение его до 1877 г. было безукоризненно. Несколько раз ходил он на богомолье ко гробу пророка и возвращался, по-видимому, всегда признательным, верным слугою правительства. Таким по наружности и в начале 1877 г. прибыл он из Мекки; но с тех пор стали ходить о нём кое-какие слухи, возбуждавшие подозрение. Ума. на это жаловался, говорил, что прежние враги, завистники стараются путём клеветы погубить его, и ближе, чем когда-либо, был на глазах у начальства, почти ежедневно сообщая Лохвицкому сведения о происках мятежников, с таинственным видом человека, опасающегося мщения за свою преданность. Впоследствии обнаружилось, что из последнего паломничества Ума возвратился самым ревностным и деятельным агентом турецкой интриги. На пути из Мекки был он в Константинополе, виделся с сыном Шамиля и бывшим генералом русской службы Мусою Кундуховым, эмигрировавшим в 1866 г. с разрешения нашего правительства и во время войны командовавшим турецкою дивизией против нас; условился с ними о помощи чрез возбуждение в Терской области восстания и, как говорили, именно он больше всех принёс под двойным дном кувшина султанских прокламаций, распространявшихся между кавказскими горцами.

По указаниям начальника области, Лохвицкий несколько раз собирался арестовать Уму. Но фактических улик не было; напротив, постоянные сообщения и советы Умы, по-видимому, направлялись к нашей пользе. Но когда временные неудачи наши в азиатской Турции подали повод к возбуждению надежд, будто бы близких к осуществлению, когда от Кундухова или сына Шамиля было, как говорили, прислано в Терскую и Дагестанскую области словечко "пора", Ума решился сбросить с себя личину притворства, и 17-го июля с семейством, кроме старшего сына, появился в качестве вождя среди мятежников в Чеберлое».

Однако быстро прибывший на место отряд подполковника Лохвицкого навёл порядок и здесь. Мятежники были разбиты, раненый Ума Дуев сумел бежать.

Тем временем восстание перекинулось на Дагестан. Центром его стал аул Согратль, где обосновался провозглашённый имамом Дагестана Магома-хаджи. Следует отметить, что дагестанские повстанцы оказались куда организованней чеченских, добившись некоторых успехов в борьбе с русскими войсками. Так, 29 августа (10 сентября) их удалось ненадолго захватить мост на Кара-Кой-су, соединяющий Темир-Хан-Шуру с Западным Дагестаном. 8(20) сентября было захвачено русское укрепление в Кумухе. В том же месяце повстанцы заняли часть Дербента - верхний город.

Для борьбы с мятежниками вновь был использован принцип коллективной ответственности. Генерал Свистунов отдал приказ: «Требовать от жителей безусловной покорности и отнюдь никаких обещаний не давать, внушать им убеждение, что торговаться с нами они не могут и что, в случае малейшего непослушания, теперь же уничтожать хлеба и аулы, а зимою выморить голодом в лесах».

Суровые, но действенные меры русского командования позволили быстро навести порядок. В октябре 1877 года чеченские мятежники были окончательно разбиты, их главари бежали в Дагестан.

Вскоре был усмирён и Дагестан. После двухдневного штурма 3(15) ноября русские войска заняли Согратль. При этом помимо руководителей дагестанских повстанцев были захвачены и скрывавшиеся здесь чеченские главари Ума Дуев и Дада Залмаев. Алибек сумел бежать, однако 27 ноября (9 декабря) 1877 года добровольно явился с повинной к начальнику Веденского округа.

Чечня смирилась. Мятежные аулы были переселены с гор в долины Чечни, наиболее активные участники восстания высланы в Россию. Главари повстанцев были публично повешены в Грозном.

Глава 2. ПЛОДЫ ГУМАНИЗМА
 
 

Говорят Кавказу баста

И Чечне не воевать.

Но нас грабят очень часто,

И нет сил, чтоб их унять.

День работаешь, трудишься.

Солнце скрылось за бугром…

Тут скотину загоняешь,

И стоишь всю ночь с ружьём.

– Терская казачья песня

В 1894 году правила Дондукова-Корсакова были подтверждены сменившим его в 1890 году на посту главно-начальствующего гражданской частью на Кавказе и командующего войсками Кавказского военного округа генерал-адъютантом графом Сергеем Алексеевичем Шереметевым. Однако в 1905 году назначенный наместником Кавказа генерал от кавалерии граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков отказался от этих принципов. Новый правитель Кавказа предпочитал заигрывать с местными жителями: «В начале этого столетия Кавказ управлялся Наместником Его Величества, по объёму власти бывшим там после Императора - первым лицом. Кабардинский народ владел по реке Малке пастбищами - альпийскими лугами, куда летом со всей Кабарды перегонялся скот. Возникли какие-то недоразумения с казной о границах этих лугов, и Кабардинский народ послал к Наместнику в Тифлис делегацию своих стариков с жалобой. Они были приняты во дворце, в особой комнате, называвшейся по-кавказски - кунацкой. Поздоровавшись с ними, бывший тогда Наместником старый граф Воронцов-Дашков, строго державшийся "адатов" - обычаев горцев, усадил их, оставшись сам стоять у двери, как того требовал горский этикет гостеприимства. Обстановка и атмосфера приёма были естественны и в духе кавказцев, что старший из стариков обратился к Наместнику с приглашением:

– "Тысс, Воронцов!" (Садись, Воронцов!) И величественно указал ему место рядом с собой!»

Интересно, сознавал ли наместник царя, олицетворяющий собой российскую власть, последствия подобного панибратства? Как верно заметил долгое время служивший на Кавказе генерал от артиллерии Эдуард Владимирович Бриммер: «Горцы, эти дети природы, как и все глупые и немыслящие люди, принимают всегда доброту за слабость; с ними надобно быть справедливым и крепко держаться своего слова - тогда они будут и уважать, и бояться вас».

Вместо этого прекраснодушный граф проводил политику откровенного потакания местным жителям: «В конце 1904 года Государю Императору благоугодно было на Кавказе установить Наместничество, в управление которого вступил из С.-Петербурга Граф Воронцов-Дашков; Кавказские туземцы, как вообще и говорится, что злодей не дремлет, постарались Его Сиятельству поднести свой адрес, прося прекратить установленную в 1894 году бывшим Начальником Терской области Генералом Кахановым среди туземного населения регистрацию скота и лошадей, о приплоде, купле и продаже, а также и меру ответственности за совершившенные туземцами злоупотребления; наконец в 1905 году, при проезде Его Сиятельства по Кавказу, просьба эта была уважена, и вот с того времени более участились преступности, которые мы приводим ниже сего за последние четыре года».

Результаты подобного гуманизма не замедлили проявиться. Вот хроника преступлений, совершённых чеченцами только лишь против жителей станицы Кахановской, изложенная в записке депутату Государственной Думы от Терской области Н.В.Лисичкину:

«1) В ночь под 1-е апреля 1905 года на полевых работах убит казак Иван Максимов, следы злоумышленников не доведены до Гудермесовского земельного надела на 40 сажень. (За смерть Максимова сироты не удовлетворены. Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 4-го апреля №517).

2) Днём 10-го августа 1905 года на полевых работах у вдовы казачки Прасковьи Горюновой тремя чеченцами ограблена одна пара быков, стоящая 135руб., следы быков и злоумышленников сданы в селение Цацан-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 17-го августа №1311. Потерпевшая удовлетворена 135-ю рублями в августе 1907 года).

3) Утром 19-го октября 1905года отставной 85-летний казак Ион Стрельцов с внуком своим, 14-ти летним мальчиком Захаром Рудневым, на одной повозке с двумя парами быков и упряжью ехал на пашню, на дороге их встретили чеченцы, взяли с быками и повозкой в плен, побили обоих на Цацан-Юртовской земле и на огне пожгли некоторые части тела; трупы были затоплены в реке Чёрной речке и найдены 10-го ноября того года. Следы преступления остались за селением Цацан-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Киз-лярского отдела 23-го октября того года за №1688 и Начальнику Веденского округа №1689. За смерть Стрельцова и Руднева и за похищенное на сумму 376 руб. 50 коп. семейства не удовлетворены, хотя оные и подавали жалобы Генералам: Светлову, Михайлову и Колюбакину, от которых и до настоящего времени не поступало никакого ответа).

4) В ночь под 31-е декабря 1905 года, шайка конных чеченцев до 10-ти человек напала на пастухов, бывших на пастьбе с овцами, принадлежащими Ивану Саенко, произвели в них несколько выстрелов и затем скрылись, затем в ночь под 1-е ноября того года чеченцы вторично напали тоже на пастухов, разогнали которых выстрелами, убили одну собаку и ограбили 300 штук овец на сумму 2462 рубля. Следы овец и злоумышленников остались за селением Амир-Аджи-Юрт, но часть этих баран задержана Начальником экзекуционного отряда в селении Цацан-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 4-го ноября №1743 и Начальнику Веденского округа №1744. Потерпевший в 1908 году удовлетворен 1220 рублями).

5) 18-го декабря 1905 года из города Грозного на 18-ти подводах в свою станицу ехали 10-ть человек казаков, на них напала шайка чеченцев, которые убили трёх человек: казаков - Егора Выпрецкого и Фрола Демченко и еврея И.Дубиллер, ограбили вещей у первого на 48 рублей. Следы раненных злоумышленников приведены в селение Цацан-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копии Атаману Кизлярского отдела 18-го декабря №1226 и Начальнику Веденского округа №1227. За смерть Демченко и Выприцкого а также и имущество семейства покойных не удовлетворены и на троекратное ходатайство от бывшего Вр. Генерал-Губернатора Генерала Колюбакина не поступало никакого ответа).

6) Вечером 18-го декабря, при возвращении из станицы Щедринской через селение Брагуновское, Грозненского округа убит казак Михаил Стрельцов. Следы крови, где совершено преступление остались за селением Брагуны, Грозненского округа. (Протокол представлен по подсудности, копии Атаману Кизлярского отдела 29-го декабря №№1958 и 1959 и Начальнику Грозненского округа №1960. За смерть Стрельцова семейство покойного вознаграждения не получило, хотя оно и ходатайствовало перед Генералом Колюбакиным).

7) В ночь под 28-е февраля 1906 года у казака Ивана Бондарева, через пролом старой жилой хаты, со двора украдена одна пара быков, следы коих приведены в селение Мискир-Юрт и быки найдены в жилой сакле у Такса Хамутаева. (Протокол представлен По подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 28-го февраля 1906 года №263 и Начальнику Веденского округа №264. Вор судом оправдан, быки возвращены Бондареву).

8) Вечером 17-го апреля 1906 года при возвращении из станицы Шелковской в Кахановскую на дороге ехавший на фаэтоне извозчик дворянин Игнатий Гуминский напавшими четырьмя чеченцами убит на дороге, ограблены две лошади с упряжью. (Протокол представлен по подсудности, копии Атаману Кизлярского отдела 20 апреля за №№452 и 453 и Начальнику Веденского округа №454. Вознаграждение получено 500 руб.).

9) 12-го сентября 1906 года на смежном Амир-Аджи-Юртовском земельном наделе, на расстоянии от этого селения 11/4 версты, чеченцами ограблены три женщины и их кучера. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 20-го сентября за №1149 и Начальнику Веденского округа за №1150).

10) На земле того же селения 6-го октября 1906 года одним чеченцем поранен в левую руку казак Трофим Негодное. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела сентября за №1112).

11) 15-го октября 1906 года чеченцами ранен в берец правой ноги казак Самуил Максимов, следы не открыты, но направление их было на селение Цацан-Юрт и Мискир-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 16-го октября №1651).

12) В три часа утра 22-го сентября 1906 года на шедшую из Кахановского почтового отделения на станцию Гудермес Влад. жел. дор. Государственную почту, чеченцами сделано нападение, причём в перестрелке убит казак, сопровождавший эту почту, Козьма Негодное и ранен Тихон Петрусенко. Следы злоумышленников сданы в селение Гудермес. (Протокол представлен своевременно по подсудности, копии Атаману Кизлярского отдела №1153 и Начальнику Веденского округа №1154, причём, как оказалось, администрацией этого округа по сему делу после четырёхмесячного времени составлялся протокол и в каком положении это дело находится неизвестно. За смерть покойного сироты неудовлетворены, хотя и простиралась три раза просьба, на которую от Временного Генерал-Губернатора Терской области не поступало никакого ответа).

13) В ночь под 7е июня 1906 года пятью вооружёнными чеченцами у крестьянина Ивана Кишка ограблена упряжная лошадь, стоящая 60 руб., следы преступления не открыты. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 10-го июня №769. Потерпевший не удовлетворён).

14) Атаман станицы Кахановской Пётр Козлов негласно дознал, что шайка чеченцев до 15-ти человек, в ночь под 8-е октября намерена сделать нападение на разъезд "Джалка" Влад. жел. дор., с целью ограбления у служащих ружьев и револьверов, а затем учинить крушение почтовых поездов и ограбление почт. Когда своевременно были приняты меры к отражению шайки, чеченцами в другом месте развинчены рельсы, ожидая крушения почтового поезда, с опозданием которого, со станции был выпущен товарный поезд, который и потерпел крушение, причём чеченцами убит и ограблен один кондуктор, другой же кондуктор оказался мёртвым, с отрезанными по развилки ногами; следы злоумышленников выведены на землю сел. Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского Отдела 13-го октября №1258 и Начальникам округов: Грозненского №1259 и Веденского №1260. Злоумышленники властями не открыты).

15) В ночь под 18-е сентября 1906 года пастухи выпасывали овец, принадлежащих овцеводу Ивану Саенко, на них напала шайка конных чеченцев, произвели в пастухов до 50-ти ружейных выстрелов, но, не причинив вреда, бесследно скрылись. (Протокол по подсудности и администрации не представлялся).

16) 8-го мая 1907 года, торгующий в станице Кахановской урядник Кирилл Бычков, при следовании его из города Грозного, на дороге сам убит и ограблено у него товара и вещей на 229 рублей. Следы злоумышленников приведены на землю селения Мискир-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 14-го мая №663 и Начальнику Веденского округа №664, а сироты убитого получили недостаточное вознаграждение - 300 рублей).

17) Днём 10-го апреля на приказчика Амир-Аджи-Юртовской почтовой станции, ехавшего с той станции в Кахановское почтовое отделение с лёгкою почтою, Ивана Джавахова, напали три вооружённых конных чеченца, ограбили у него последние деньги 1 рубль 20 коп., остановив затем ехавшего за ним из гор. Кизляра фаэтонщика, ограбили у его пассажира, мещанина города Винницы Говши Браиштейна, наличными деньгами 30 руб. и документами - векселями на шесть тысяч руб. Казаки, видя ограбление, открыли по грабителям огонь, в перестрелке поранен казак Харлампий Бугаев в левую руку. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 13-го апреля №489. Злоумышленники направились на селение Истису Веденского округа, но следы их, по случаю засухи, никуда не выведены. Потерпевший за искалечение вознаграждения не получил).

18) Днём 17-го июня 1907года крестьянин Степан Лысенко убит чеченцами, следы убийц выведены на землю селения Мискир-Юрт. (Протокол представлен "по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 25-го июня №840 и Начальнику Веденского округа №841. За смерть Лысенко сироты не удовлетворены).

19) Вечером 15-го июля 1907 года, близ станицы, в огородах, во время собирания помидоров, тремя чеченцами поранен крестьянин Николай Коваль, следы злоумышленников приведены к селению Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 19-го июля №963 и Начальнику Веденского округа №964).

20) 2-го августа 1907 года на земле селения Истису чеченцами убит проживающий в станице Кахановской мещанин Степан Недошевин, убийцами ограблено имущества, денег и документов на сумму 963 руб. (Протокол не представлялся, донесено Судебному Следователю 4-го участка Грозненского округа 4-го августа №1045. Убийцы не открыты и семейство покойного не удовлетворено).

21) Днём 25-го августа 1907 года на Кахановской паромной переправе Ново-Юртовцем Хамзатом Докаевым поранен кинжалом в лоб урядник Денис Бакуленко. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 27 августа №№1122 и 1190).

22) Утром 3-го сентября 1907 года ехавший на подводе из станицы в гор. Грозный крестьянин Франц Минейкес напавшими четырьмя чеченцами близ грани земельного надела селения Мискир-Юрт, с ограблением, на дороге убит, следы убийц выведены на землю означенного селения. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 4-го сентября №1177 и Начальнику Веденского округа №1178. За смерть покойного и ограбленное имущество семейство вознаграждения не получило).

23) Вечером 13-го октября 1907 года на ехавшего на подводе из станицы Шелковской в Кахановскую, на земли этой же станицы, крестьянина Ивана Парфомова сделали нисколько выстрелов, ограбили одну лошадь, стоящую 100 руб.; следы этой лошади приведены на базарную площадь селения Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 14-го октября №1381 и Начальнику Веденского округа №1382. Потерпевший не удовлетворён).

24) 19-го марта 1908 года из станицы была послана команда казаков для розыска без вести пропавшего в дороге 16 числа того месяца Дмитрия Ушурел; разыскивая последнего, казаки нашли кости и некоторые предметы без вести пропавшего Шелкозаводского крестьянина Фёдора Умрихина, который 6-го августа 1907года купил в гор. Грозном новый фургон, запряг в него двух своих лошадей, купил досок и реек и, не доезжая этой станицы вёрст 12, на земле селения Мискир-Юрт, чеченцы убили названного Умрихина, забрав его лошадей с упряжью, фургон, доски, рейки и прочее имущество на сумму 500 руб., бесследно скрылись. Следы преступления остались за селением Мискир-Юрт. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 20 марта №413 и Начальнику Веденского округа. Потерпевшие не удовлетворены).

25) 10-го марта 1908 года крестьянин Дмитрий Ушурелов на фургоне, запряжённом тремя лошадьми, отправился из станицы в гор. Грозный, в который между прочим не приезжал и бесследно с фургоном и лошадьми и прочим имуществом исчез. Судя по признакам, Ушурелов чеченцами убит в том месте, где лежал труп Фёдора Умрихина, забраны все выше перечисленные предметы, на сумму 295 руб. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела 22-го марта №417. Семейство Ушурелова не удовлетворено).

26) Днём 5-го мая 1908 года урядник Амилей Бокуленко на конной подводе ехал на мельницу Лысенко, на дороге, не доезжая до той мельницы версты полторы, на него напали три чеченца, с целью лишить жизни, произвели в Бакуленко три выстрела и скрылись. Следы трёх злоумышленников остались за селением Цацан-Юрт. (Злоумышленники не открыты. Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 8-го мая №686 и Начальнику Веденского округа №687).

27) В ночь под 23-е июля 1908 года у крестьянина Михаила Школяра чеченцами у сарая взломан замок, выстрелили в Школяра два раза и уворованы одна пара быков, стоящие 180 руб. Следы злоумышленников остались за селением Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 1-го августа №1157 и Начальнику Веденского округа №1158. Потерпевший не удовлетворён).

28) Вечером 27-го сентября 1908 года крестьянин Иван Саенко из станицы на двух лошадях ехал на свой хутор, на дороге его встретили 6-ть верховых чеченцев, которые ограбили у Саенко означенных лошадей, стоящих 300 руб. На хутор названного Саенко в тот же вечер чеченцами было сделано нападение, причём злоумышленники произвели в пастухов, пасших овец, до 50-ти выстрелов, коими убиты собаки на 200 руб. Следы первого происшествия сданы в селение Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 28-го сентября №1581 и Начшьнику Веденского округа №1578. Потерпевший удовлетворения не получил).

29) Вечером 28-го сентября 1908 года, на казака, служащего у овцевода Саенко, Арефия Неберикутя напали пять человек вооружённых чеченцев, произвели в Неберикутя до 10-ти выстрелов, но промахнулись и затем скрылись в лес по направлению на селение Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 28-го сентября №1487 и Начальнику Веденского округа №1488)».

10 января 1910 года в дополнение к этому перечню казаки станицы Кахановской направили своему депутату ещё одну записку, в которой сообщали о новых чеченских преступлениях:

«1) Ночью под 12-е января 1909 года было произведено чеченцами нападение на хутор овцевода Сила Саенко, причём злоумышленниками была убита овца, пробит сарай, черепица на нём, а также пробит сарай крестьянина Фёдора Ро-динченко, причём было произведено до 60-ти выстрелов. (Следы злоумышленников направились к селению Гудермес. - Протокол отправлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела от 14-го января 1909 года за №30).

2) В 3 часа утра 20-го января 1909 года у крестьян, проживающих в станице Кахановской, Филиппа Марофовского и Наума Иваненко, ехавших на участок Эльджуркаева, верстах в 8-ми от станицы, ограблены у Иваненко две лошади, стоящие 195 руб. и Марофовского одна лошадь, стоящая 100руб., тремя вооружёнными чеченцами, под угрозою жизни. (Протокол представлен по подсудности, копия Атаману Кизлярского отдела).

3) 21-го июня 1909 года утром казак станицы Кахановской Андрей Ребров, возвращаясь из слоб. Ведено, около сел. Арсеной подвергся ограблению пятью чеченцами, вооружёнными винтовками; ограблено: шинель, хлеб и 5 руб. денег. (Протокол представлен по подсудности. Копии: Атаману Кизлярского отдела 24 июня 1909 года за №1150, Начальнику Веденского округа 24-го июня за №1158).

4) В 12-ть часов ночи под 15-е июля 1909 года на пастухов с хутора Андрея Саенко, пасших табун овец, Магомада Асадова и Касьяна Андрийца, было произведено тремя чеченцами нападение, причём было произведено около 20-ти выстрелов. Ограбления не было, ввиду того, что табун разбежался по лесу мелкими частями.

5) 12-го сентября 1909 года, в 3 часа утра, у крестьянина, проживающего в станице Кахановской, Ивана Чебаненко во время возвращения его с участка Эльджуркаева с дровами, неизвестными двумя чеченцами ограблены две лошади, причём один из чеченцев наставив в грудь винтовку, по-русски ломанным языком приказывал указать, где его винтовка, но таковой у Чебаненко не было. Принятыми мерами лошади найдены в горах, на земле селения Элисхан-Юрт, 4-го участка Веденского округа. (Протокол представлен по подсудности).

6) 30-го сентября 1909 года около 7-ми часов вечера казаки станицы Кахановской Евстроп Бакуленко и Иосиф Цыбин, при возвращении в свою станицу, между селениями Истису и Гудермес, 4 участка Веденского округа, видели, что их обогнали четыре человека чеченцев, ехавших на пароконном фургоне; часов в 7 вечера на Цыбина в Бакуленко было произведено из засады 4 выстрела, которыми Цыбин был смертельно ранен, Бакуленко же, отстреливаясь, успел скрыться и доехал с раненым Цыбиным до станицы, где последний скончался. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 1-го октября за №1839, Начальнику Веденского округа 1-го октября за №1840 и Начальнику 4-го участка Веденского округа 1-го октября за №1841).

7) 20-го октября 1909 года, часов в 7-мь вечера, по дороге из селения Амир-Аджи-Юрт в станицу Кахановскую, не доезжая до последней вёрст 8-м, ограблены тремя чеченцами у работника проживающего в станице торговца Василия Лужнова - Касьяна Андрийца три лошади, стоящие 380руб. и вещей на 41 руб. 50 коп., принадлежащие Лужнову, у Андрийца вещей и денег на 21 руб. 28 коп., у пассажира Калина Алексеенко денег и вещей на 12 руб. 50 коп. - Причём Андрийца раздели и ограбили донага. - Полчасом ранее этого ограбления, 6 вооружённых чеченцев ограбили урядника станины Бороздинской, дворянина Владимира Батырёва, везшего на фургоне, запряжённом 2-мя лошадьми, в гор. Грозный пассажиров: казака своей станицы Семёна Якушко, для сдачи на службу в Гю-Терскую казачью батарею, казака ст. Приближной, Моздокского отдела Никита Тихоненко и казака станицы Александроневской, Фёдора Бабилурова; у Батырёва ограблены: кобылица, стоящая 100 рублей, деньгами 22 руб. и вещей на 68 руб.; у Семёна Якушкова всё форменное обмундирование и снаряжение на сумму 112 руб.; у Никиты Тихоненко денег 10 руб. и у Фёдора Бабилурова жеребчик, стоящий 120 руб., и вещей на 114 руб.; а всего 9-тью чеченцами ограблено у поименованных выше лиц на 1002 руб. 58 коп.Следы направились к селенью Гудермес. (Протокол представлен по подсудности, копии: Атаману Кизлярского отдела 22 октября 1906 г. за №2027, Начальнику Веденского округа 22 октября за №2028 и Начальнику 4-го участка Веденского округа при рапорте 22 октября 1909 г. за №2029)».

Глава 3. «ЖЕРТВЫ ЦАРИЗМА» ИЛИ РАЗБОЙНИКИ?
 
 

Чеченцы такой народ, который по зверским своим склонностям никогда не бывает в покое и при всяком удобном случае возобновляет противности тем наглее, что гористые места, ущелья и леса укрывают его и препятствуют так его наказать, как он заслуживает.

– академик П.Г.Бутков. Материал для новой истории Кавказа.

Не отставали от чеченцев и их сородичи-ингуши: «В то время как ингуши разбойничают и нападают по верхним Тереку и Сунже, на кабардинцев, осетин и верхне-сунженские станицы, - чеченцы обслуживают весь остальной район по Тереку и Сунже, низовое казачество, а также племена кумык и караногайцев».

Преступления, совершаемые чеченцами и ингушами против русского населения, нередко сопровождались особенными зверствами: «Близ хутора Васильева, на земле аула Шама-Юрт убиты два казака (станицы Калиновской и Савельевской), 16-летняя девица и 10-летний мальчик, которые все брошены в зажжённый стог и сожжены. Мальчик, как видно, горел даже живым; а, может быть, и остальные. Потому что в нескольких саженях от стога, на земле найдены были выпавшие из горевшего бешмета крючки и кучка обгоревших, склеившихся в ком, семечек, бывших в кармане мальчика. По-видимому, горевший выскочил из огня, но, отбежав, упал, продолжая гореть, и был снова брошен в костёр злодеями. Трупик его найден в стогу вместе с остальными трупами.

Казак ст. Тарской Егор Гусаков был в лесу распят ингушами и расстрелян.

Той же станицы казака Димитрия Михайлова изранили кинжалами и подожгли».

Впрочем, не следует думать, будто от чечено-ингушских разбоев страдали лишь русские. Вот свидетельство кабардинца, высказанное в одной из тогдашних газет: «Цветущее коневодство в Малой Кабарде, имевшее общегосударственное значение, прекратило своё существование, благодаря кражам и грабежам, совершаемым соседями ингушами. Немало было случаев угона косяками лошадей ингушами из Большой Кабарды. Десятки людей в Малой Кабарде убиты и искалечены ингушами при ограблении ими их же добра. Систематические кражи и грабежи совершаемые ингушами в Малой Кабарде в корне подорвали экономическое благосостояние её и довели до нищеты, о чём мало-кабардинцы не раз приносили жалобы местному начальству.

В данное время никто не может ручаться за свою безопасность и что он сегодня или завтра не будет ограблен или убит ингушами; при таком положении нет возможности заниматься хозяйством. Я не перечисляю подробно все кражи, грабежи, убийства и другие насилия, совершённые ингушами в соседних мало-кабардинских селениях, так как это заняло бы слишком много места. Говоря, что ингуши - народ преступный, я далёк от мысли, что нет преступных людей среди кабардинцев, но смело могу сказать, что если не все ингуши совершают кражи, разбои, грабежи, убийства и другие насилия, то поголовно все они являются укрывателями своего преступного элемента и добытого этим элементом путём преступления имущества, так как не было случая, чтобы они выдали преступника или украденное им, даже в тех случаях, когда на виду всех преступник скрывался в их селение или след целого табуна лошадей пригонялся в селение. Мало того, ингуши держат в терроре всех крестьян-хуторян, в Малой Кабарде, вынуждая их держать караульщиками ингушей».

А вот что творилось в это время в Дагестане: «Положение караногайцев, "обслуживаемых" чеченцами, самое безотрадное.

Ещё в эпоху прошлой войны набеги в караногайскую степь составляли излюбленное занятие чеченских шаек.

Народ безоружный, мирный - они не то, что казаки, которые всегда готовы дать сдачи. Как робкие овцы, они только жмутся при появлении грозного гостя и отдают всё безропотно.

Пригнетённые и запуганные хищниками-чеченцами, арендующими соседние участки под видом мирного промысла, они не только боятся жаловаться, но со страхом передают даже один на один о своей доле.

– Как можно - убьёт! говорили они, пугаясь, атаману отдела, который посетил их в прошлом году и расспрашивал об обстоятельствах краж и виновных.

– Ты уедешь, а он убьёт! Придёт и убьёт, если узнает. Чтобы добиться, кто его грабитель, нужно было обещать караногайцу, что чеченца не станут преследовать.

Зная наши "законы", караногайцы были уверены, что из "преследования" ничего не выйдет, а им всё равно отомстят, если не сам вор, так его товарищ».

«Кумыки, как низовые казаки, ближе всех граничат с территориями чеченцев, и они, как караногайцы, терпят от них давно…

В селении Аксай, где мы остановились в доме почтенного кумыка, было горе: было выкрадено 8 буйволиц, составлявших главное богатство хозяина. Сына кумыка не было дома: он поехал их разыскивать. Дальше по дороге в Хасав-Юрт мы его встретили. Он скакал озабоченный домой в сопровождении какого-то туземца. Мой знакомый разговорился. Оказалось, что сын нашёл буйволиц в Баташ-Юрте и теперь ехал к отцу за выкупом: воры требовали 70 рублей за 8 буйволиц, цена невысокая. Я был очень возмущён и бесстыдством воров, и таким послаблением, им оказываемым, и когда, на возвратном пути, мы опять заехали к кумыку, - я стал ему высказывать. К моему огорчению, вместо почтенного кумыка, мне пришлось краснеть самому, - и очень много, - когда в ответ он начал сыпать справедливые упреки моему правительству (он говорил: начальству) за потачку тем самым ворам, в которой я его обвинял, и рассказывать про своё горемычное житьё под гнётом воров, будто бы правительством ("начальством ") покровительствуемых.

– Как не выкупить? говорил кумык. Денег не дашь, буйволиц загонят, что не найдёшь, или порежут. Доказывать, кто деньги принимал? Он скажет, я тебя не знаю: свидетелей не было. Скажешь тому, кто указал буйволиц: ты знаешься с ворами; говорит: нет, передал один знакомый… Сам кругом виноватым будешь.

От этого кумыка я многое в один вечер узнал о нашем суде и о нашей власти.

Довольно сказать, что туземцы предпочитают платить разбойникам дань и оканчивать дело миром, чем обращаться к помощи русских судебных учреждений.

– Вызовет тебя судья, - говорит кумык; ты придёшь, вора нет; поезжай назад, дело откладывается. Зовут тебя на другой раз, - ты рабочий человек; тебе некогда: на ярмарку надо ехать (кумык был скотопромышленник), дело в другом ауле. Ты не поехал, думаешь - отложат опять; вор приехал, тебе отказ: зачем не приехал. А вор грозит: убью, сожгу…

Так живут кумыки.

В последнее время у них стояла особая стража на всей границе Чечни, для защиты округа от чеченцев».

Помимо профессиональных абреков в грабежах охотно участвовало «мирное население»:

«И вот, рассказывая об одном нападении и услышав от меня слово разбойник, ингуш запротестовал:

– Нет, какой разбойник! Он был "соучастник". Оказалось из его слов, что это для ингуша не одно и то же. Разбойник - так то уже разбойник: а это "соучастник", простой мирный человек из народа.

– Когда разбойник идёт воровать или грабить, - объяснял ингуш, - многим хочется получить барыш в его деле. И они идут с ним. Это "соучастники ".

Соучастники были в пленении Месяцева; с соучастниками совершилось Кизлярское дело.

В последнем "соучастников " ингуш насчитал более десятка.

– Но это не разбойники, - говорил он, - это мирный народ. Всякому хочется попользоваться…

Когда спросили этого ингуша, воровал ли он сам? ингуш отвечал откровенно: да, конечно!

– Стыдно не воровать, весь народ воровал, - прибавил он, - но теперь не ворую».

О распространённости подобных «национальных традиций» наглядно свидетельствует следующий курьёзный случай: «В горский словесный суд [Горские словесные суды в Терской области были учреждены на основании «Временных правил для горских словесных судов», утверждённых указом Сената 30 декабря 1869 года. Занимались разбором гражданских и уголовных дел, рассматривали апелляционные жалобы и заявления, разрешали земельные споры.] выбирали судей, и на одного из выбранных, Чока Чомакова, был сделан донос, что он сидел в тюрьме за кражу.

Посланное расследовать официальное лицо донесло, что все остальные 37 избранных кандидатов - бывшие воры и судились гораздо позже Чомакова».

Разумеется, либеральное общественное мнение оправдывало действия чеченцев и ингушей ссылками на их якобы угнетённое положение: «мирная обстановка усыпила власти до того, что во всяком туземце, пойманном на грабительстве, стали видеть обиженного судьбою бедняка, а в каждом русском - утеснителя». После революции эта версия была с радостью подхвачена советской пропагандой.

Однако эти умозрительные теории наглядно опровергаются тогдашней практикой:

«В Щедринском лесу дважды обнаруживаемы были убитые на злоумышлении туземцы, но в оба раза это не были бедняки. Они были хорошо вооружены, при них имелись серебряные часы и в кошельках у них были деньги. В числе убитых оказался даже мулла. Трудно думать, что на злоумышления их гнала нужда».

Мало того, разбоями и грабежами занимались даже вполне состоятельные представители «угнетённых горцев»: «Даже владельцы мануфактурных магазинов, как некий А.Б., не гнушаются собственными руками выгонять из чужих дворов скотину. Не так давно этот коммерсант поймался только потому, что кроме следов своих новых резиновых галош, оставил там, где выгонял быков, свой кошелёк с распиской на 700руб. на своё имя».

Скорее наоборот, именно привычка добывать пропитание разбоем и грабежом являлась причиной бедности местного населения: «Экономическая слабость горца есть неизбежный результат его склонности к удальству и непривычки упорно работать. В то время как главнейшие работы в семье исполняет жена, туземец-хозяин находит слишком много праздного досуга, употребляемого не всегда с пользою».

Полковник Беллик, чьи приказы я уже цитировал, пытался исправить своих подопечных «трудотерапией». Например, вот выдержка из его приказа №9 от 22 января 1859 года: «В аулах есть такие люди, которые ленятся трудиться, сидят дома, ничего не делают или во весь день спят, а ночью ходят.

Таких людей я приказываю старшинам присыпать ко мне, я буду отправлять их в Георгиевск учиться трудиться. О чём объявляю по чеченскому народу и приказываю прочитать во всех аулах при собрании народа».

А вот что говорилось в приказе №24 от 18 ноября того же года: «Все нищие чеченцы и тавлинцы, имеющие хорошее здоровье, а между тем ходят по креп. Грозной и просят подаяния, с настоящего времени будут арестовываться и сажаться в яму. О чём объявить по народу и предложить, чтобы они старались по возможности бедных людей удерживать у себя для работ с вознаграждением за труд».

Увы, к началу XX века эти методы оказались прочно забытыми.

Пользуясь безнаказанностью и попустительством со стороны властей, чеченцы и ингуши активно вытесняли русскоязычное население: «Кто хорошо знаком с окрестностями гор. Владикавказа и знал их много лет тому назад, тому бросится в глаза резкая перемена в настоящем: прежде цветущие сады и культурные поля теперь заглохли и перешли в руки туземцев.

Вблизи Шалдона (новообразованного предместья города) находится масса разведённых русскими садов, кои в настоящее время, в громадном большинстве, в руках ингушей. Сады, расположенные по обеим сторонам жел.-дор. пути и далее против немецкой колонии, за небольшим исключением, перешли также в руки тех же "культуртрегеров". На дальних садах они обосновались очень прочно. Основали новый посёлок, выстроили мечеть и т.п. В тех же садах, где хозяевами являются не инородцы (ингуши), непременным условием успешного ведения дела является необходимость иметь сторожами их же за плату несравненно более высокую, нежели та, которую можно предложить культурному садовнику из другой, не туземной национальности. Всякого же другого поселенца более культурной национальности, задумавшего там поселиться, всяческими способами выживают. А способов для этого очень много по местным условиям. Как известно, Кавказ является классической страной грабежей и разбоев, а потому и способ устранения нежелательных элементов является вполне понятным: сперва потрава, потом кража, затем поджоги и т.п. Чтобы не быть голословным, я приведу, как пример, Летгольда и Дубунского, у которых сожгли все хозяйственные постройки и дома на данах.

И садовладельцы и сельские хозяева не-туземцы, не желая попасть под власть местных Ринальдо-Ринальдини и их присных, волею-неволею должны были прекратить свои культурные начинания, продав сады и поля за бесценок туземцам. Сад же, раз попавший в руки ингушей, из цветущего, действительно приносящего пользу и доход, становится заброшенным, так как целью приобретения сада является не получение дохода за фрукты, а пристанодержательство и сокрытие краденного. Сады эти лежат на пути селений, прославленных деяниями лихих абреков, и служат для них вследствие прославленного гостеприимства, операционным базисом и местом прикрытия отступления в случае не удавшегося грабежа. Благодаря этому все бесчинства, творимые абреками, являются совершенно безнаказанными и неуловимыми для администрации. Так, например, благодаря этому остались необнаруженными виновники ограбления на главной улице Владикавказа, почти средь бела дня, магазинов Русецкого, Шихмана, Симонова, Дорошинского и других».

«В то время как в большой и малой Кабарде и на Кумыкской плоскости - развились русские хутора, селятся колонисты - немцы, среди ингушей и чеченцев не только не образовалось поселений русских, но опустели те, что были заведены раньше. Можно сказать, что, если не произойдёт какой-нибудь внезапной перемены, то настанет момент, когда во всей Ингушии и Чечне, кроме некоторых начальников участков, не будет ни одного русского».

«Гоня отовсюду русских с чеченских территорий, чеченцы сами дружно лезут на левый берег. В Щедринской, Червлённой, Николаевской, Калиновской и т.д. станицах по Тереку мануфактурная торговля почти уже в руках чеченцев. Сюда же они гонят свои стада, умножая их на тихой стороне казачьей. Эти перебеглые коммерсанты и скотопромышленники не развивают промышленности на своей земле, потому что там у них крадут. Так они сами на тихой русской стороне занимаются тем же у русских. На русской стороне у них чрезвычайно умножаются стада и они богатеют быстро. ("Один кобила по 10 жеребят в год приводит", как сами чеченцы смеются над казаками ст. Щедринской). Ибо к ним сгоняется ворованный скот со всей калмычины и караногаев».

Таким было положение Чечни и Ингушетии к 1914 году.

Глава 4. ДЖИГИТЫ НА ФРОНТЕ
 
 

Знаменитый Брусиловский прорыв был обеспечен конницей «Дикой дивизии», в которой состояли, в основном, выходцы с Северного Кавказа и калмыки.

– Из выступления Фарита Фарисова на всероссийском мусульманском форуме 2 ноября 2007 года.

Вопреки завываниям обличителей дореволюционная Россия, как я уже говорил, вовсе не являлась «тюрьмой народов», и её нерусские подданные зачастую имели больше льгот и привилегий, чем русские. Одной из таких льгот было освобождение от воинской повинности. Среди прочих «униженных и оскорблённых», не подлежали призыву в русскую армию и горцы Северного Кавказа.

Разумеется, такое положение дел нельзя было признать нормальным. Как справедливо отметила комиссия Государственной Думы по государственной обороне при рассмотрении законопроекта «О величине контингента новобранцев в призыв 1908 года»: «Несомненно, что, несмотря на все особенности народностей, не несущих до сих пор высокой обязанности обороны государства, такое положение вещей не должно продолжаться, так как оно препятствует слиться всем этим народностям в одно прочное государство и несправедливо обременяет остальное население России в жертвах для обороны государства».

Увы, дальше депутатской болтовни дело не пошло.

После начала 1-й мировой войны вместо призыва горцев русским командованием была создана добровольческая Кавказская туземная конная дивизия - знаменитая «дикая дивизия», состоявшая из шести конных полков, объединённых в три бригады: 1-я - Кабардинский и Дагестанский полки, 2-я - Татарский и Чеченский, 3-я - Ингушский и Черкесский.

Одним из популярных сюжетов современного вайнахского фольклора является разгром ингушским полком «дикой дивизии» некой «железной дивизии» немцев: «Отдельный эпизод фильма посвящен разгрому ингушским полком знаменитой немецкой "железной дивизии", которая считалась гордостью кайзеровской армии. В поздравительной телеграмме Николая Итак описывалось это сражение: "Как горная лавина обрушился ингушский полк на германскую "железную дивизию". В истории русского Отечества… не было случая атаки конницей вражеских частей, вооружённых тяжёлой артиллерией… Менее чем за полтора часа перестала существовать "железная дивизия", с которой соприкасаться боялись лучшие войсковые части наших союзников… Передайте от моего имени, царского двора и от имени всей русской армии, братский привет отцам, матерям, жёнам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положивших своим бессмертным подвигом начало конца германским ордам"».

Рассказывая об этом феерическом подвиге, ни один из авторов даже не пытается сослаться на дореволюционные газетные публикации или на архивы, что сразу наводит на мысль о фальшивке. Если с мифическим сожжением аула Хайбах во время депортации 1944 года [Этому вопросу в данной книге посвящена отдельная глава] чеченолюбивые сказочники ещё могут отбрехиваться тем, что документы об этой «операции» наследники сталинских опричников прячут в какой-нибудь особенно особой папке наисверхсекретнейшего архива, то здесь такой номер не пройдёт. Подобная телеграмма Николая II, если бы она действительно существовала, мало того, что не являлась секретной, но и подразумевала обязательное публичное оглашение. То есть, была бы непременно опубликована в газетах того времени, а также отложилась бы в доступных исследователям архивных фондах.

Мало того. Внимательное изучение гуляющих по российским СМИ версий «царской телеграммы» позволяет проследить весьма забавную эволюцию данного мифа.

В его первоначальном варианте, процитированном выше, речь идёт о подвиге одного лишь ингушского полка. Вот более полная версия текста: «Как горная лавина обрушился Ингушский полк (заметим, по известной причине, осетинского полка в Дикой дивизии не было - Прим. ред. "Ангушта") на Германскую Железную дивизию. В истории Русского Отечества, в том числе нашего Преображенского полка, не было случая атаки конницей вражеской части, вооружённой тяжёлой артиллерией: 4,5 тыс. убитых, 3,5 тыс. взятых в плен, 2,5 тыс. раненных, менее чем за полтора часа перестала существовать дивизия, с которой боялись соприкасаться лучшие войсковые части наших союзников, в том числе Русской Армии.

Передайте от моего имени, Царского Двора и от имени всей Русской Армии братский сердечный привет отцам, матерям, сестрам, жёнам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положившим своим бесстрашным подвигом начало конца Германским ордам.

Никогда не забудет этого подвига Россия!

Честь им и хвала!

С братским приветом Николай II

25 августа 1915 года».

Просто поразительно, сколько дел могут натворить несколько сотен ингушских всадников за неполных полтора часа. К такой славе не грех и примазаться:

«Как горная лавина, обрушился ингушский полк на германскую дивизию. Он незамедлительно был поддержан Чеченским смертоносным полком. В истории русского Отечества… не было случая атаки конницей врага, вооружённого тяжёлой артиллерией…

Передайте от имени Царского двора и от имени Русской армии братский привет отцам, матерям, сестрам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положившим своим бессмертным подвигом начало конца германских орд.

С братским приветом, Николай II. 25 августа 1915г.».

Конечно, «Чеченский смертоносный полк» - это круто. Однако всё равно остаётся ощущение неправильности. Чеченский народ куда многочисленней ингушского. Не подобает младшему брату лезть вперёд старшего. В результате получается очередной вариант, озвученный в опубликованном «Мемориалом» сборнике сочинений, присланных старшеклассниками на проводимый этим обществом ежегодный Всероссийский исторический конкурс:

«Малика Магомадова, Курчалоевский район, с. Гелдаган, школа №1, 10-й класс

По рассказам дедушки, Али Магомадова, у прадеда было много наград за проявленные храбрость и героизм. Магомед участвовал в разгроме вайнахскими полками Железной дивизии немцев. В архиве моей семьи хранится копия телеграммы Верховного главнокомандующего русской армии - царя Николая II - от 25 августа 1916 года, направленная генерал-губернатору Терской области господину Флеймеру. В ней говорится следующее: "Как горная лавина обрушился чеченский полк на Германскую железную дивизию. Он немедленно поддержан ингушским полком. В истории русского Отечества, в том числе и нашего Преображенского полка, не было случая атаки конницей вражеской части вооружённой тяжёлой артиллерии - 4,5 тысячи убитыми, 3,5 тысячи взяты в плен, 2,5 тысячи раненых. Менее чем за 1,5 часа перестала существовать "железная дивизия", с которой соприкасаться боялись лучшие воинские части наших союзников, в том числе и русской армии. Передайте от моего имени, от имени царского двора и от имени русской армии братский сердечный привет отцам, матерям, братьям, сестрам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положивших своим бессмертным подвигом начало концу германских орд. Никогда не забудет этого подвига Россия. Честь им и хвала. С братским приветом, Николай II"».

Ну вот, теперь всё в порядке. Показан братский боевой союз чеченцев и ингушей при руководящей и направляющей роли чеченского народа.

Кстати, насчёт отсутствия архивных ссылок я оказался не прав. Копия царской телеграммы отыскалась в архиве семейства Магомадовых. Желающие могут съездить в Курчалоевский район и лично с ней ознакомиться. Или хотя бы надрать уши чеченской девочке за враньё.

Ещё несколько характерных штрихов. Обратите внимание, как гуляет дата: то 1915-й год, то 1916-й. Встречается и 26 августа вместо 25-го. При этом авторов, датирующих телеграмму 1915-м годом, ничуть не смущает тот факт, что Брусиловский прорыв (во время которого якобы и произошёл этот «подвиг») состоялся год спустя.

Что же касается пресловутой «железной дивизии»… В составе германской армии действительно имелась брауншвейгская Стальная 20-я пехотная дивизия. Когда 17(30) июня 1916 года началось контрнаступление немецких и австро-венгерских войск, 4-я австро-венгерская армия, усиленная 10-м германским корпусом, должна была прорвать центр 8-й русской армии фронтальным ударом. При этом по странному совпадению немецкой Стальной дивизии противостояла Железная 4-я стрелковая дивизия генерал-лейтенанта А.И.Деникина. В течение пяти дней безуспешных атак 10-й корпус понёс тяжёлые потери, в его полках осталось по 300-400 штыков.

Итак, Стальная дивизия была хоть и не разгромлена, но основательно потрёпана. Только чеченцы с ингушами здесь совершенно не причём. Во время Брусиловского прорыва «дикая дивизия» находилась совсем в другом месте, входя в состав 9-й русской армии. При этом в штурме вражеских позиций горцы вообще не участвовали:

«Каких-либо особо выдающихся успехов за это время в действиях Туземной дивизии нельзя отметить».

Лишь 28 мая (30 июня), через 8 дней после начала русского наступления, одна бригада Кавказской туземной дивизии приняла участие в преследовании противника (две другие бригады оставались в тылу). А 30 мая (12 июня) в преследовании участвовали уже две из трёх бригад «дикой дивизии».

Вопреки известной восточной пословице, от многократного произнесения слова «халва» во рту всё-таки появляется иллюзорный привкус сладкого. Массированная и наглая пропаганда исторических фальшивок приводит к тому, что они уже перешли в разряд «общеизвестных фактов», бездумно повторяемых российскими обывателями. Как это сделал год назад решивший блеснуть эрудицией Дмитрий Рогозин: «Я читал телеграмму государя императора губернатору Терской области по поводу разгрома Железной дивизии во время первой мировой войны ударами ингушского и чеченского полков Дикой дивизии. Для меня это было откровение! Наследники горцев, абреков, которые сначала 50 лет воевали против могущественной русской армии - победительницы Наполеона, и вдруг стали служить престолу, государю императору и великой стране, совершая подвиги во славу России. Почему об этом никто не говорит?».

Не волнуйтесь, Дмитрий Олегович. Говорят. Ещё как говорят! Язык - он, как известно, без костей. А стыдиться своего невежества среди российской интеллигенции не принято.

Как и положено в духе национальных традиций, личный состав «дикой дивизии» отличался низкой дисциплиной и любовью к воровству: «На ночёвках, и при всяком удобном случае, всадники норовили незаметно отделиться от полка с намерением утащить у жителей всё, что плохо лежало.

С этим командование боролось всеми мерами, вплоть до расстрела виновных, но за два первых года войны, было очень трудно выветрить из ингушей их чисто азиатский взгляд на войну, как на поход за добычей. С течением времени, однако, всадники всё больше входили в понятие о современной войне, и полк к концу войны окончательно дисциплинировался и стал в этом отношении ничем не хуже любой кавалерийской части».

«Как уже упоминалось выше, первые два года войны было очень трудно внушить всадникам понятие об европейском способе ведения войны. Всякого жителя неприятельской территории они считали врагом, со всеми из этого вытекающими обстоятельствами, а его имущество - своей законной добычей. В плен австрийцев они не брали вовсе и рубили головы всем сдавшимся.

Поэтому редкая стоянка полка в австрийской деревне обходилась без происшествий, особенно в начале войны, пока ингуши не привыкли к мысли, что мирное население не является врагом и его имущество не принадлежит завоевателям.

Помню, как в один из первых дней моего пребывания в полку не успели мы, офицеры, расположиться на ужин на какой-то стоянке, как по деревне понесся отчаянный бабий крик, как только могут кричать галичанки.

– Ра-туй-те, добры люди-и-и…

Посланный на этот вопль дежурный взвод привел с собой к командиру сотни всадника и двух дрожащих от страха "газду и газдыню". По их словам, оказалось, что горец ломился в хату, а когда его в неё не пустили, то он разбил окно и хотел в него лезть. В ответ на строгий вопрос есаула горец возмущённо развёл руками и обиженно ответил: "Первый раз вижу такой народ… ничего взять ещё не успел, только стекло разбил, а… а он уже кричит".

[Фото:Офицеры Чеченского конного полка; На фото трое бравых офицеров в национальной одежде, двое сидят по краям, один стоит посередине]

«Не лучше было отношение ингушей и к казённой собственности. Долгое время в полку не могли добиться того, чтобы всадники не считали оружие предметом купли и продажи. Пришлось даже для этого отдать несколько человек под суд, за сделки с казённым оружием. Бэтой области также дело не обошлось без бытовых курьёзов. Так, в одной из сотен заведующий оружием, производя ревизию, не досчитался нескольких винтовок из запасных. Зная, однако, нравы горцев, он предупредил командира сотни, что рапорта не подаёт, а приедет снова через несколько дней для новой ревизии, за каковой срок сотня должна пополнить недостачу. Сотня меры приняла и в следующий приезд заведующего оружием, он нашел десять винтовок лишних».

Впрочем, надо отдать им должное, вороватые джигиты сражались довольно храбро, хотя их подвиги, как мы уже убедились, сильно преувеличены. Однако в современной войне исход сражений решают не отдельные герои, а массовые армии. В мае 1916 года Кавказская туземная конная дивизия насчитывала 4200 шашек. Всего за время войны через её ряды прошло около 7 тыс. горцев. То есть, чеченцы и ингуши дали в русскую армию по тысяче с небольшим человек.

Таким образом, вклад чеченского и ингушского народов в 1-ю мировую войну фактически ничтожен. Это подтверждается и демографическими данными. Как известно, после тяжёлой войны обычно наблюдается нехватка мужского населения. Однако в тогдашней Чечне мы видим прямо противоположную картину. Согласно переписи 1926 года, население Чеченской области насчитывало 159 223 лиц мужского и 150 637 женского пола.

«Империалистическая и гражданская войны за период времени 1914-1920 г. довольно резко нарушивших почти повсеместно, стабилизировавшее в мирное время, соотношение полов, заметного влияния на половой состав населения Чеч. Области не оказали. Чечня не подлежала массовой мобилизации в империалистическую войну, а участие в гражданской, носило лишь эпизодический характер».

При этом в соседнем Сунженском округе по данным той же переписи проживало 14 531 лиц мужского и 15 583 женского пола.

«Превышение женской части в населении Сунжи, состоящего исключительно из казаков, принимавших активное участие как в империалистической, так и в гражданской войнах, вполне понятно».

Но может быть, отважные джигиты толпами рвались на фронт, а зловредное царское правительство их не пускало? Отнюдь. Основная масса горского населения вовсе не спешила записываться в «дикую дивизию». За 1914-1917 гг. каждый из её полков получил по четыре пополнения. Однако уже третье пополнение начала 1916 года «не вполне удовлетворяло требованию», а набор затянулся из-за недостатка добровольцев. При этом волонтёров давали в основном бедные горные общества, в то время как зажиточные плоскостные аулы их «почти не давали». В результате, как выразился заместитель командира кадра запаса дивизии подполковник Н.Тарковский, пришлось прибегнуть к «некоторому давлению»: вербовщики спускали горским обществам разнарядку, предоставляя местным старейшинам самим принуждать свою молодёжь «добровольно» вступать в ряды дивизии.

Попытка же призвать гордых сынов гор на оборонные работы и вовсе закончилась скандалом. Наместник Кавказа и командующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич-младший 9(22) августа 1916 года поспешил отправить своему венценосному родственнику обширное письмо, в котором призывал Николая II отказаться от своего намерения. Привлечение горцев к принудительным работам, отмечал великий князь, «равносильно в глазах многих мусульман унижению их достоинства», поскольку противоречит национальным традициям местного населения, от веку воинственного (но почему-то не спешащего на фронт. - И.П.) и презрительно относящегося к физическому труду. Дескать, уже имеются сведения о насмешках в адрес горцев со стороны армян.

По единодушному мнению губернаторов и начальников областей Северного Кавказа в случае проведения такой мобилизации среди горцев начнётся массовое дезертирство мужского населения в горы, вооружённые мятежи, нападение на русскую администрацию, порча железных дорог, нефтепромыслов и т.п.

В результате вскоре мобилизация была приостановлена, и попытки её возобновить более не предпринимались.

Рассказывающий об этих событиях автор книги «Народы Кавказа и Красная армия» А.Ю.Безугольный почему-то трактует действия царского правительства как итог «невежества и равнодушия военных властей в национальном вопросе», «грубый, сугубо практичный подход», «полное пренебрежение к самолюбию горцев».

Вот интересно. Страна ведёт тяжёлую войну с внешним врагом, русские солдаты гибнут сотнями тысяч, а российские власти должны ублажать самолюбие отсиживающихся в тылу «горных орлов», не желающих ни воевать, ни работать на оборону.

Кстати, показательный факт. Во время формирования «дикой дивизии» никто из горцев не соглашался идти в обоз, считая обозную службу унизительной. В результате обозные команды пришлось составить из русских солдат. Оно и понятно. Для того и существует русское быдло, чтобы выполнять зазорные для гордых джигитов хозяйственные работы.

Глава 5. РОЗГИ ДЛЯ АБРЕКОВ
 
 

Ещё в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили, разоряли и жгли дотла.богатые цветущие селения, экономии и хутора Хасав-Юртовского округа, казачьи станицы, железнодорожные станции; жгли и грабили город Грозный и нефтяные промысла. Ингуши, наиболее сплочённые и выставившие сильный и отлично вооружённый отряд, грабили всех: казаков, осетин, большевиков, с которыми, впрочем, были в союзе, держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили в свои руки и подвергли сильному разгрому.

– Деникин А. И. Очерки русской смуты.

Революционные события 1917 года вызвали повсеместный подъём националистических движений. Не стал исключением и Северный Кавказ. Уже 6(19) марта во Владикавказе был создан Временный Ингушский исполнительный комитет. 14(27) марта в Грозном состоялся 1-й съезд Чечни, избравший Чеченский народный исполнительный комитет. 1(14) мая на съезде горских народов во Владикавказе был учреждён «Союз объединённых горцев Кавказа». Центральный комитет «Союза» возглавил чеченский нефтепромышленник миллионер Топа Чермоев.

Распад структур государственной власти привёл к небывалому росту традиционной вайнахской преступности. Грабежи, разбои и убийства, творимые вольнолюбивыми абреками, резко участились. Объектами разбойных нападений стали казачьи станицы, боеспособное мужское население которых после начала 1-й мировой войны было отправлено на фронт.

Особенно сильно страдали жители станиц Сунженской линии - Нестеровской, Слепцовской, Фельдмаршальской, а также станиц и хуторов грозненского «казачьего клина» Кизлярского отдела (станицы Михайловская, Кахановская, Александровская, Воздвиженская, село Сарахтиновское, хутора Калинкина, Давыденкова, Васильева).

Вот что сообщал главнокомандующему войсками Кавказского фронта областной дежурный генерал штаба Кавказского военного округа в Терской области подполковник Н.П.Моисеев: «Дело борьбы с абречеством и разбоями стоит в настоящее время настолько остро, что может грозить разразиться гражданской войной на национальной почве. Необходимо теперь же принять самые решительные меры к прекращению разбоев и провокации, нашедшей здесь благоприятную почву».

А вот некоторые из телеграмм, поступавших из Терской области в Главное управление по делам милиции министерства внутренних дел Временного правительства.

17(30) апреля:

«В Хасав-Юртовском округе шайки вооружённых туземцев наводят панику на местное русское население разбойными нападениями, принявшими огромные размеры; русские переселенцы, бросая усадьбы, хутора, бегут».

3(16) мая:

«В Хасав-Юртовском округе туземцами и чеченцами производятся разбои и грабежи; местные русские переселенцы терроризированы. Комитетом переселенцев возбуждено перед военными властями ходатайство о присылке для борьбы с разбоями кавалерийской части, пока не будет организована Местная милиция».

24 июня (7 июля):

«В Грозненском уезде чеченцы нападают на местных хуторян, грабят и изгоняют последних».

10(23) июля:

«Веденский округ терроризирован абреками, нападающими не только на русских, но и на мирных нененцев. Большинство абреков вооружены винтовками австрийского образца».

13(26) августа:

«В [Терской] области систематинеские грабежи, разбои и убийства; онень насты слунаи пленения русских разбойническим нененским населением, вооружённым немецко-австрийскими винтовками. Население терроризировано.

30 июня, днём, у селения Хасав-Юрт ограблены и убиты К.Курко и И.Дрожжин, тела которых убийцами скрыты».

Попытки новоявленных органов чечено-ингушской власти обуздать бандитствующих сородичей успехом не увенчались. Ещё с марта 1917 года национальные комитеты Чечни и Ингушетии начали формировать отряды по борьбе с разбоями. Чеченский народный исполком принял решение об учреждении народной милиции, однако ни средств, ни кадров для организации новой стражи комитет не имел.

Как откровенно признался председатель Чеченского комитета адвокат Ахметхан Мутушев, выступая 23 июня (5 июля) на съезде казаков Кизлярского отдела в станице Барятинской, меры против грабежей, предпринятые национальным самоуправлением, «результатов не дали». Мутушев предложил казакам «принять действительные меры к охране населения вооружённой силой». По его мнению, в борьбе с разбоями необходимо было категорически требовать от сельских обществ выдачи абреков под угрозой применения военной силы. Предложения главы Чеченского комитета поддержали также его заместитель Магомет Абдулкадыров и мулла Кадыров. Таким образом, сами чеченцы признавали необходимым использовать для обуздания бандитствующих соплеменников принцип коллективной ответственности.

31 июля (13 августа) начал работать шариатский суд, принимавший к рассмотрению дела по кражам и грабежам. 7(20) августа состоялось его первое заседание. Семь жителей Чечни за разбой и кражи были приговорены к 5 годам каторги и к порке розгами.

Подобная мера наказания вполне отвечала местным реалиям. Как справедливо писал в предвоенные годы автор одной из заметок в газете «Терские Ведомости», кстати, сам чеченец по национальности: «Из многих приговоров горских судов видно, что обвиняемым за кражу скота и лошадей вынесены приговоры с наказанием от двух до трёх месяцев тюремного заключения, а наибольшие наказания до 1 года. При таком ничтожном наказании не могло и не может уменьшиться ското-конокрадство, - и это понятно: народ невежественный, и для воровского элемента 6-месячное тюремное заключение ничего не значит. Нужно преступника наказать так, чтоб у других отбить всякую охоту к ското-конокрадству. Какой-нибудь Юсуп, зная, что за кражу лошади он отсидит всего два-три месяца, не устрашится этого наказания, так как для него ничего не стоит провести это время в тюрьме».

«Для человека культурного розги не нужно, но для чеченцев и ингушей необходимо иметь их, и я уверен, что сечение розгами за кражи чеченцев и ингушей, кроме общей пользы для жителей, ничего не принесёт».

Однако прежде чем наказывать преступников их следует поймать. А с этим у местной власти возникли изрядные трудности. Так, комиссар 4-го (Итум-Калинского) участка Грозненского округа З.Гапаев 2(15) октября докладывал комиссару Грозненского округа о том, что меры по розыску угнанных на днях овец и коров предпринимаются, «но, к великому сожалению, таковые безрезультатны ввиду распущенности и вооружённости населения». В заключение своего рапорта участковый комиссар: «Единственным средством к достижению некоторой степени прекращения разбоев и грабежей это командирование хотя бы одной сотни казачьего полка».

Итак, вопреки воплям и стенаниям об угнетавшем несчастных горцев царском режиме выяснилось, что лишь присутствие «прислужников самодержавия» в лице казаков способно приструнить «распущенных и вооружённых» обитателей Чечни, обеспечив хоть какой-то порядок на Северном Кавказе.

Тем временем ситуация продолжала ухудшаться. Из телеграммы председателя Терского окружного продовольственного комитета в министерство внутренних дел от 12(25) сентября: «Чрезвычайно усилившиеся вследствие отсутствия твёрдой власти на местах грабежи и разбои нарушили правильное течение сельскохозяйственной жизни в Хасав-Юртовском округе; убытки достигают полмиллиона рублей; рабочий скот угнан, земледельцы бросают хозяйство и бегут из округа, что грозит полной гибелью цветущему краю и увеличит число голодных ртов, которые будут угрожать мирной жизни соседних районов. Окружной продовольственный комитет просит оказать немедленную материальную помощь для восстановления разграбленных хозяйств, а равно принять меры к обеспечению нормальных условий труда».

«23 сентября шайка туземцев числом около 500 человек напала на селение Новогеоргиевское, угнала табун лошадей и 1000голов овец и увела 6 человек. В перестрелке убито трое жителей», - сообщал новогеоргиевский комиссар Витвицкий.

В октябре сообщения о разбоях и грабежах пошли непрерывным потоком.

Из телеграммы Моздокского комитета овцеводства и сельских хозяев от 10(23) октября: «Разбои и грабежи со стороны преступного туземного элемента парализуют всякую возможность вести сельское хозяйство. За последнее время вооружёнными шайками совершенно разграблены несколько культурных имений. Грабежи сопровождаются убийствами, расхищением скота, хлеба и всякого другого имущества».

Из телеграммы грозненского городского головы В.О.Потапова, препровождённой из Департамент общих дел 11(24) октября: «Шайка абреков наводит панику. Поля запущены, население города и промыслов волнуется. Чеченцы расхищают городской лес и грозят захватить сады и земли. Убытки миллионные. Военная власть вследствие многовластия бездействует».

Из телеграммы Курко и Дрожжина, 13(26) октября: «Селение Хамамат-Юрт заподозрено в укрывательстве преступников; окружающее население считает необходимым наложить на это селение экзекуцию».

В тот же день представители Терского областного земельного комитета Горб и Кремнёв телеграфировали из Владикавказа в канцелярию министра-председателя Временного правительства: «В Хасав-Юртовском и Грозненском округах и в отделах Кизлярском, Сунженском и Моздокском грабежи усилились: туземцы угоняют табунами крупный скот у мирных сельских хозяев».

Из сообщения члена Государственной Думы Л.Г.Люца от 16(29) октября: «В Хасав-Юртовском округе ограблено шесть менонитских селений».

Из телеграммы председателя Терского сельскохозяйственного общества от 17(30) октября: «Абреки, нападая на сельскохозяйственные предприятия, убивают хозяев, грабят скот, овец и прочее имущество».

Страницы местных газет заполнили сообщения о ежедневных разбоях и нападениях. 16(29) октября у станции Назрань был обстрелян проходивший мимо санитарный поезд, два солдата погибли, один ранен. 17(30) октября в станице Слепцовской шайкой вооружённых всадников было угнано около 2 тысяч баранов. В ночь на 25 октября (7 ноября) на Ново-Грозненских промыслах около 30 вооружённых преступников угнали 23 быка черноморской породы и взяли в плен сторожа-чеченца. В ночь на 28 октября (10 ноября) в хуторе Беллик в пригороде Грозного бандиты напали на дом старосты Тимофея Степанова, обстреляли его и угнали хозяйский скот. В тот же день были ограблены склады фирм Ванецова и Каспийского общества.

Между тем по настоянию «Союза объединённых горцев Кавказа» для предстоящей борьбы за власть и межплеменных разборок осенью 1917 года с фронта была отозвана Кавказская туземная конная дивизия - так называемая «дикая дивизия», развёрнутая к тому времени в корпус. Не сумев навести порядок в Петрограде во время августовского выступления Корнилова, джигиты с энтузиазмом включились в борьбу за самостийность.

В ноябре «Союз объединённых горцев Кавказа» провозгласил создание «Горской республики», претендовавшей на территории от Каспийского до Чёрного моря, включая Ставрополье, Кубань и Черноморье. Председателем правительства стал всё тот же Чермоев. 23 ноября (6 декабря) 1917 года Чеченский исполком направил Грозненскому совету рабочих и солдатских депутатов ультиматум, потребовав разоружения рабочих отрядов и находившегося в городе революционно настроенного 111-го полка.

На следующий день в Грозном было спровоцировано убийство нескольких всадников и офицера чеченского полка «дикой дивизии». Вечером несколько сот чеченских всадников разграбили и подожгли Новогрозненские нефтепромыслы, которые горели 18 месяцев. Грозненский совет принял решение о выводе 111-го полка в Ставрополь.

Чеченцы и ингуши приступили к планомерному изгнанию русского населения. «Грабежи и убийства в Моздокском и Грозненском округах не прекращаются. Целые станицы подвергаются нападениям со стороны чеченцев. Поезда подвергаются обстрелам… Жить становится невыносимо», - писала в те дни газета «Терек».

«В грабежах принимают участие и мирные до сих пор туземцы, - отмечал в своём докладе комиссар Кавказского фронта эсер Д.Д.Донской. - Хуторян физически выживают. То же в отдельных казачьих станицах, например, в Карабулакской».

15(28) ноября ингуши перешли к решительным действиям. Были атакованы станицы Нестеровская, Карабулакская, Михайловская. Станица Фельдмаршальская была захвачена ингушами и частично сожжена. «Станица Михайловская в опасности, - телеграфировал в этот день во Владикавказ станичный атаман Гордиенко. - Нестеровская атакована ингушами. Фельдмаршальская взята ингушами и сожжена. Просим оказать экстренную помощь, т.к. опасность грозит всему району». На следующий день заместитель войскового атамана Терского казачьего войска есаул Л.Е.Медяник докладывал: «Бой остановить невозможно. Работает артиллерия. Ингуши наседают. Народ Карабулакский бежит».

Наступление ингушских ополченцев удалось остановить только при поддержке бронепоезда, направленного главнокомандующим войсками Терско-Дагестанского края генерал-лейтенантом П.А.Половцевым.

В этой ситуации казаки Сунженской линии обратились за военной помощью к казачьим правительствам Дона и Кубани. Однако тем было не до них. За месяц до этого 16(29) октября во Владикавказе открылась конференция представителей казачьих войск и горских народов Юго-Восточных областей России. 21 октября (3 ноября) на ней было провозглашено создание «Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей».

Как отмечал полтора года спустя казачий публицист Николай Туземцев: «Цель этого союза была исключительно в создании единой армии фронта в борьбе с большевизмом который, охватив почти всю центральную Россию, стремился залить и окраины её».

Занятые борьбой с большевизмом, донское и кубанское войсковые правительства проявили полное равнодушие к просьбе своих терских собратьев, заявив, что межнациональные столкновения «порочат идею Юго-Восточного Союза» и что «вооружённой помощи донцы и кубанцы не пошлют ни той, ни другой стороне». Вместо военного отряда из Екатеринодара была направлена миротворческая делегация, в которую вошли полковник Логвинов и урядник Мищенко.

30 декабря 1917 года отряд чеченцев, возглавляемый жителем аула Шали Эрбулатом, разграбил и сжёг станицу Кохановскую. Сам Эрбулат был убит во время нападения. Вслед за тем была сожжена станица Ильинская, подверглась нападению станица Закан-Юртовская (бывшая Романовская).

В январе 1918 года ингуши захватили и разграбили Владикавказ. Этот «подвиг» стал возможным благодаря всеобщему развалу и дезорганизации. На вопрос, где же войска, которые должны были защищать город, Л.Е.Медяник, ставший к тому времени войсковым атаманом Терского казачьего войска, честно ответил: «Да они же разбежались по домам… осталось только шесть членов Правительства (Имеется в виду Терское войсковое правительство. - И.П.), генерал Голощапов да несколько офицеров и казаков». Как выразился по этому поводу в своих мемуарах генерал-лейтенант А.И.Деникин, ингуши грабили «владикавказских граждан - за их беспомощность и непротивление».

15(28) января 1918 года в Урус-Мартане состоялся съезд духовенства и представителей аулов Чечни, на котором был избран Чеченский народный (национальный) совет. Главой совета стал всё тот же Ахметхан Мутушев.

Одновременно с этим житель Старых Атагов Магомед Нажаев провозгласил себя имамом. Узнав об этом, Мутушев направил на переговоры к Нажаеву влиятельных духовных лиц во главе с земляком последнего муллой Юсупом. Однако Нажаев встретил мулл высокомерно, заявив, что «он объявляет себя имамом, потому что как улем он не ниже их, [а] по храбрости выше их… Всегда велось так, что чеченцы признавали имамом дагестанцев, и он докажет, что и чеченец может быть имамом».

В ту же ночь, напившись араки, самозваный имам во главе большого отряда горцев Шатоевского района напал на станицу Закан-Юртовскую (Романовскую). Поначалу чеченцам сопутствовал успех, им удалось смять охрану и ворваться в станицу. Забравшись на колокольню станичной церкви, Нажаев пропел молитву «салават», а его мюриды занялись грабежом домов. В запале нападавшие подожгли сенники, и казаки, воспользовавшись светом зарева, начали обстреливать улицы из пулемётов. Воинство имама в панике бросилось к переправе через Сунжу, на поле боя остались 105 чеченских трупов.

Месяц спустя, 16 февраля (1 марта), многострадальная станица была атакована вновь. На этот раз вместо пьяного имама чеченцами командовали профессионалы: «Наступление на Романовскую было вполне организованное. Без сомнения, наступавшими руководили люди, знакомые с военным делом и бывшие на фронтах». Телеграфное сообщение станицы с Грозным было заранее прервано, железнодорожный путь разобран. В распоряжении наступавших имелась артиллерия, один из чеченских снарядов угодил в крышу станичного правления.

В 5 часов утра 5-6 тысяч чеченцев тремя колоннами атаковали Романовскую. Однако нападавшие вновь повторили ошибку месячной давности - подходя к станице, они подожгли сенники. Станичники, увидев зарево, подняли тревогу и бросились к окопам. Противник, освещаемый заревом, был прекрасно виден казакам, в то время как казаки оставались незаметными.

Не учли чеченцы и наличия у оборонявшихся телефонной связи со станицей Ермоловской, а оттуда с Грозным. Со стороны Грозного нападавшие выставили заслон, зато из Ермоловской, несмотря на то, что она также была атакована чеченцами, на помощь романов-цам немедленно пришла казачья сотня. В результате атака была отбита, при этом казаки потеряли 8 человек убитыми и 16 ранеными, чеченцы - 53 убитых и 25 раненых.

[Фото: Председатель ЦК "Союза объединенных горцев" Топа Чермоев; На фото: Усатый горец в национальной одежде вальяжно развалился перед камерой.]

[Фото: Первый чеченский большевик Асланбек Шерипов; На фото: Портрет красивого человека средних лет с офицерскими усиками. Серьезный взгляд, насторожен и собран. Одет в косоворотку и низкую каракулевую шапку]

Было отбито и нападение на станицу Ермоловскую, в котором вместе с чеченцами участвовали ингуши - в кармане одного из убитых нашли полковую книжку, в которой было указано, что он всадник 1-й сотни конного ингушского полка. Сидевшие в окопах станичники-фронтовики легко отразили атаку пулемётным огнём. В отместку чеченцы открыли орудийную стрельбу, однако это не причинило ущерба оборонявшимся.

Тем временем 18 февраля (3 марта) 1918 года в Пятигорске на 2-м съезде народов Терека была провозглашена Терская советская республика.

Единственным представителем Чечни на съезде был Асланбек Шерипов, личность весьма примечательная. Вот что сказано о нём в энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР»: «Шерипов Асланбек Джемалдинович (1897-1919), один из руководителей борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе. Член Коммунистической партии с 1919. Из семьи служащего. Окончил в 1917 реальное училище. Вёл революционную работу в Чечне, в апреле 1918 один из организаторов первого Совета (с. Гойты). В 1918 делегат 2-5-го съездов народов Терской области, член Терского народного совета; с августа нарком по национальным делам, с декабря нарком (без портфеля) Терской советской республики. С июля 1918 организатор и с августа командующий чеченской Красной Армией, один из руководителей обороны Грозного (август-ноябрь 1918). С февраля 1919 командовал чеченскими партизанскими отрядами, действовавшими против деникинцев. Погиб в бою 11 сентября в слободе Воздвиженское (ныне часть г. Грозного)».

Однако при внимательном изучении биографии «первого марксиста Чечни» (как назвал Асланбека Шерипова Орджоникидзе) всплывают весьма любопытные детали: «Асланбек Шерипов родился в Чечне, в селении Ведено, в 1897г., в семье чеченца-офицера. Семья готовила ему ту же карьеру. Мальчик был определён в Полтавский кадетский корпус. Близкое знакомство с положением горской бедноты, среди которой он вырос, тяжёлое и бесправное положение горских народов - чеченцев, ингушей, осетин и др., изучение прошлой борьбы горцев за свою независимость привели к тому, что он отказался от намерений стать офицером царской армии.

Асланбек Шерипов перевёлся из кадетского корпуса в Грозненское реальное училище. Здесь его застала Февральская революция 1917 г.».

Оказывается, Асланбек - отнюдь не выходец из скромной семьи служащего, а сын царского офицера и учился в кадетском корпусе. Узнав о тяжёлом положении горской бедноты, отказался от военной карьеры. Правда, непонятно, почему именно пребывание в Полтаве открыло глаза чеченскому подростку на страдания соплеменников. Надо полагать, «большое видится на расстоянии».

Всё встаёт на свои места, если уточнить дату, когда же именно у Шерипова наступило прозрение: «Шерипов Асламбек Джемалдинович, горский общественный деятель, затем - революционер. Чеченец. Родился в 1897 г. в селе Сержень-Юрт в семье офицера русской армии. Учился в Полтавском кадетском корпусе, в 1915 г. перевёлся в Грозненское реальное училище».

Получается, что к отказу «от намерений стать офицером царской армии» 18-летнего чеченского юношу привели начало 1-й мировой войны и банальное желание откосить от фронта.

Разумеется, скорее всего, причина подобного неблаговидного поступка кроется не в личной трусости Асланбека Шерипова. Просто-напросто у чеченцев в их системе ценностей лояльность к российскому государству отсутствует напрочь. И как только они посчитают выгодным, предадут с лёгкостью необычайной, что наглядно доказал младший брат Асланбека четверть века спустя. Впрочем, о «подвигах» младшего Шерипова речь пойдёт чуть позже.

Глава 6. ЛАНДСКНЕХТЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
 
 

Ингуши стали ландскнехтами Советской власти, её опорой, не допуская, однако, же, проявления её в своём крае… Они грабили всех соседей: казаков и осетин во имя «исправления исторических ошибок», своего малоземелья и чересполосицы; большевиков - в уплату за свои труды и службу; кабардинцев - просто по привычке, а владикавказских граждан - за их беспомощность и непротивление.

– Деникин А. И. Очерки русской смуты.

С провозглашением в Терской области Советской власти руководство Горской республики бежало в Грузию. Там, в условиях немецко-турецкой интервенции, 11 мая 1918 года был сформирован новый состав Горского правительства во главе с всё тем же Чермоевым. В тот же день было провозглашено создание независимой от России марионеточной «Республики горцев Северного Кавказа». В октябре 1918 года в обозе турецких войск «правительство» перебралось в Дагестан, обосновавшись в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). 17 ноября оно подписало договор с турецким главнокомандующим Ф.Юсуф-Иззет-пашой о пребывании в Дагестане турецких оккупационных войск.

Между тем кровавая смута на Северном Кавказе продолжала усиливаться. По словам Деникина: «Чеченцы, помимо сложной внутренней своей распри, разделились и по признакам внешней политики, образовав одновременно два национальных совета: Грозненский округ, имевший старые счёты с терцами, по постановлению Гойтинского съезда шёл с большевиками и получал от них деньги, оружие и боевые припасы. Другая часть чеченцев - Веденский округ, - подчиняясь решению Атагинского съезда, стоял на стороне казаков, хотя и не оказывал им непосредственной помощи, и был против большевиков. Первые были связаны поэтому теснее с Ингушетией, вторые с Дагестаном. Между обеими группами разгоралась сильнейшая вражда, приводившая иногда к многодневным кровопролитным боям, нем до некоторой степени смягчалась опасность положения терских казаков.

Осенью 1918 года Чечня установила близкие сношения с турецким командованием в Баку, которое через Дагестан оказывало чеченцам помощь оружием».

В ночь с 5 на 6 августа 1918 года в контролируемый большевиками Владикавказ ворвались казачьи и осетинские отряды, поддержанные частью населения города. Начались тяжёлые уличные бои. В этой ситуации временный чрезвычайный комиссар Юга России Г.К.Орджоникидзе тайно отправился в ингушское селение Базоркино на переговоры с лидером ингушских националистов, будущим гитлеровским прислужником Вассан-Гиреем Джабагиевым. В обмен на помощь в борьбе с мятежниками он пообещал от имени Советской власти, в случае победы, передать ингушам земли четырёх казачьих станиц. Предложение было принято. В ту же ночь в Базоркино начали прибывать вооружённые ингушские отряды. 17 августа под натиском защитников города боевые порядки казаков и их сторонников дрогнули, началась паника и беспорядочное отступление в сторону станицы Ар-хонской. На следующий день боевые действия были прекращены, однако красные абреки не упустили случая в очередной раз разграбить Владикавказ, захватили государственный банк и монетный двор.

Во исполнение позорного сговора были выселены станицы Сунженская, Аки-Юртовская, Тарская и Тарский хутор с общим населением 10 тыс. человек. Во время выселения ингуши, по условиям соглашения, должны были «защищать имущество и граждан станиц от преступного элемента». Вместо этого они сами занялись разбоем и грабежами. Как писали жители станицы Тарской в прошении на имя 5-го съезда народов Терека: «После августовских событий, участие в которых станица отрицает, Тарской был объявлен ультиматум: в течение двух дней убраться из станицы. После того как станица сложила оружие, в неё пришла охрана из ингушей (сотня).

Вместо охраны со дня же начались грабежи и разбои самой же охраны и, наконец, было приказано выехать всей станицей сразу. Начнись грабежи и убийства. Пока доехали до Владикавказа, у станичников было ограблено 242 лошади, взято деньгами 78 тыс. рублей, ограблено вещей на 800 000 рублей, расстреляно 13 человек».

Во Владикавказе обоз встретили красноармейцы и от них, писали станичники, «мы увидели спасение».

За оставленное в станицах имущество ингуши обязались заплатить переселенцам компенсацию в сумме 120 миллионов рублей, однако эта сумма так и не была выплачена.

О том, что приверженность чеченцев и ингушей большевизму имела под собой не идейную, а материальную основу, свидетельствует выступление представителя Чечни Курумова на заседании Союзного совета (парламента) Горской республики 30 января 1919 года: «Уважаемое собрание! Моя Родина Чечня сейчас переживает ужасное анархическое состояние. Воровства, грабежи, убийства сделались там обычными явлениями, как на дорогах, так и в населённых местах. Все эти беспорядки, вся эта анархия имеет тесную связь с деятельностью большевиков. Советской властью пущены в ход огромные средства на агитацию как против Горского Правительства - правительства якобы "буржуев" и "кровопийцев", так и против своей благомыслящей, честной работящей части населения, не сочувствующих Совдепии. Меры и средства не столько самые простые, сколько заманчивые, играющие на самых тёмных сторонах души чеченца.

Приведу некоторые яркие, обрисовывающие их самые главные способы деятельности в делах насаждения идей Коммуны в Чечне.

Из округов Терской области самым антибольшевистским является Веденский округ. Так, в этом округе очень многим муллам платится вполне солидное жалованье из Совдепской казны, даже часто николаевскими.

Громадное жалованье платится там также и красноармейцам-чеченцам, которые никогда не служили и не думают служить, но жалованье получают по 550 руб. в месяц.

Конечно, это для чеченца самое выгодное дело. Зачем не брать, когда предлагают. И таких ничего не делающих, но на бумаге числящихся в Красной Армии до 13 тысяч. Только такими способами поддержки тёмных элементов и их "противобуржуйных" склонностей, что выражается грабежами и убийствами "кровопийцев", фиктивно пользуется успехом большевизм в Чечне, в частности в Веденском округе.

Таким образом, в Чечне большевизм получает чисто чеченский оттенок и заключается в вытягивании "николаевских" и ничегонеделании в смысле водворения порядка в стране, а наоборот, с каждым днём положение в стране ухуд-шается, возрастает анархия, народ развращается и теряет свои лучшие черты именно благодаря разгулу этих тёмных элементов чеченских красноармейцев, которым всё дозволяется, лишь бы водворили равенство и интернационал».

[Фото:Ингушские ополченцы; На фото 15 всадников едущих шагом в шеренгу, двое во главе. Одеты в перемешку, на половине национальная одежда, половина в красноармейской форме.]

Конечно, можно было бы счесть всё это клеветническими измышлениями врагов Советской власти, однако переписка местных большевиков с Центром так и пестрит просьбами выслать денег.

Ситуация не изменилась и позже. Вот что докладывал 5 января 1920 года Реввоенсовету (РВС) 11-й армии вернувшийся из деникинского тыла делегат Кавказского краевого комитета РКП(б) на Северном Кавказе Т.Гордиенко:

«Провожена меня как гостя целая стая ингушей (конечно, за солидное вознаграждение), и я был гарантирован от выдачи и предательства».

«Если надо, то снеситесь с центром для выдачи нам до 100 миллионов денег, главным образом царскими (николай ахча без дырка), за которые здесь можно достать и орудия, и пулемёты, и ружья, и снаряды, патроны и войска. Необходимо не менее 100 миллионов рублей, и Северный Кавказ будет наш».

Примечательно, что Гордиенко ничуть не обольщается ни насчёт «классовой сознательности» горцев, ни насчёт пресловутого горского гостеприимства.

Из доклада партизанского командира Н.Ф.Гикало в РВС 11-й армии, 1 января 1920 года: «Если сюда с вашими агентами-представителями будет переброшена крупная сумма денег (от 90 млн до 100 млн руб.), то здесь власть Добровольческой армии можно ликвидировать за два месяца».

В декабре 1918 года началось наступление Добровольческой армии на Северном Кавказе. 21 января (3 февраля) белые войска подошли к Владикавказу. После шести дней упорных боёв, в ходе которых был нанесён ряд последовательных ударов по ингушским аулам, 27 января (9 февраля) ингушский Национальный совет выразил от имени своего народа полную покорность деникинской власти.

В это же время был занят и Грозный. Поначалу, совсем в духе нынешней мягкотелой политики, белые власти попытались «решить проблему Чечни за столом переговоров». Разумеется, чеченцы сразу же восприняли это как признак слабости.

«Дважды назначенный в Грозном съезд чеченских представителей не состоялся ввиду отказа большевистских органов прислать своих поверенных. Чечня волновалась, район Грозного становился непроезжим, повсеместно участились нападения и обстрелы; вместе с тем чеченцы прервали железнодорожное сообщение с Петровском, произведя крушение двух рабочих поездов. Начиналось серьёзное восстание, центром которого стал аул Гойты, верстах в 25 от Грозного.

Наше почти двухмесячное выжидание было понято горцами как слабость. Между тем стратегическая обстановка на Дону и Маныче требовала спешной переброски возможно больших сил на север. Медлить дольше не представлялось возможным. Переговоры были прерваны, и решение вопроса предоставлено силе оружия».

На этот раз усмирение Чечни было поручено генерал-майору Д. П.Драценко. Служивший в 1912-1913 гг. в Иране, Драценко имел богатый опыт общения с тамошними горцами и поэтому не испытывал иллюзий:

«Горцы, как и все восточные народы, презирают слабость и глубоко уважают силу. Малейшие проявления слабости в их глазах могут испортить все планы, хотя бы и проводимые в их пользу. Излишняя строгость никогда не повредит и не сделает курда, чеченца Вашим врагом, наоборот, она возвысит Вас в его глазах и, при известной тактичности, может привязать его к Вам и сделать верным и преданным человеком».

Исходя из этих принципов, и была спланирована карательная экспедиция:

«Она ставила целью показать чеченцам нашу силу, и разрушением нескольких аулов доказать им, что с ними не шутят, а говорят языком железной действительности».

Для выполнения этой задачи в распоряжение генерала был выделен 4-тысячный отряд кубанских и терских казаков, в том числе более 3 тысяч конницы, при 12 орудиях и 50 пулемётах.

23 марта (5 апреля) 1919 года войска Драценко взяли штурмом сильно укреплённый аул Алхан-Юрт. При этом чеченцы потеряли до 1000 человек, а сам аул был сожжён. Как вспоминал один из участников операции полковник Писарев: «Аул весь был предан огню и горел всю ночь и следующий день, освещая ночью далеко равнину Чечни, напоминая непокорным, что их ожидает». Что же касается потерь белых, то согласно телеграфному сообщению штаба войск Северного Кавказа, в ходе боя было убито 43 и ранен 121 казак, кроме того, было убито и ранено около 10 офицеров.

Результат не замедлил сказаться. Когда на следующее утро отряд Драценко атаковал соседний аул Валерик, выяснилось, что последний обороняют лишь немногочисленные добровольцы, в то время как большая часть жителей его покинула. Казаки быстро ворвались в аул, поджигая всё, что могло гореть. К полудню с Валериком было покончено.

Осознав, что церемониться с ними не будут, чеченцы грозненского округа начали присылать со всех сторон депутации с изъявлением покорности.

Правителем Чечни Деникин назначил генерала от артиллерии Эрисхана Алиева, чеченца по национальности, Ингушетии - ингуша генерал-майора Сафарбе-ка Мальсагова. Однако реальная власть находилась в руках главнокомандующего войсками на Северном Кавказе сподвижника Корнилова генерала от кавалерии И.Г.Эрдели.

В мае 1919 года, после занятия Дагестана белыми войсками, «Горское правительство» заявило о самороспуске и вновь удрало в гостеприимную Грузию.

Глава 7. БЕЖАЛИ РОБКИЕ ЧЕЧЕНЫ
 
 

И город был взят. Оттиснутые за Верчунку, за мост, в болото, отрезанные от дивизии - мы видели ночью зловещее кровавое зарево над ложбиной; мы слушали, стиснув зубы, гул и вой, которые неслись оттуда, и дикие, смертельные крики людей, сухой треск винтовочных выстрелов и короткие разрывы фанат. Может быть, там расстреливали и жгли в паровозных топках захваченных товарищей? Может быть, там низали на фонарные столбы жуткие трупы повешенных, резали груди девушек и пьяные чеченцы, по освящённому ритуалу, били еврейских детей головами о тумбы?

– Л.Зорич. «Мост горит!»

Добившись признания своей власти, белые начали мобилизацию чеченцев и ингушей в свою армию. Приказом главнокомандующего ВСЮР генерал-лейтенанта А.И.Деникина №341 от 23 февраля (8 марта) 1919 года в состав Вооружённых сил на Юге России и Кавказской Добровольческой армии была включена Ингушская конная дивизия. Однако это соединение так и осталось на бумаге. Как вспоминал сам Деникин: «Формирование ингушских полков для Добровольческой армии не подвигалось, а вместо этого шло тайное формирование местных отрядов. Ингушетия по-прежнему представляла собой враждебный вооружённый стан, который считался с одним лишь аргументом - силой».

Мало того, попытка отправить мобилизованных ингушей на фронт вылилась в массовое восстание. Вот что пишет в своих мемуарах служивший в бронепоездных частях деникинской армии подпоручик А.А. Власов:

«Между тем в тылу Вооружённых сил Юга России, на северо-восточном Кавказе, обстановка была неспокойной и требовала присутствия значительного количества наших войск. При них был оставлен сформированный в январе 1919 года лёгкий бронепоезд "Терец" под командой капитана Лойко. В начале июня 1919 года бронепоезд "Терец" был придан Грозненскому отряду генерала Колесникова и находился, по большей части, на станции Грозный.

20 июня было получено приказание начальника Южной группы войск Северного Кавказа перейти на узловую станцию Беслан, в 20 верстах к северу от Владикавказа, для содействия отправке в состав наших войск всадников-ингушей. Требование об этом было предъявлено правителю Ингушетии. 23 июня бронепоезд "Терец" прибыл на станцию Назран, в 20 верстах к востоку от узловой станции Беслан, с пустым эшелоном для погрузки. Для этой погрузки всадников-ингушей был дан срок до 15 часов. К этому времени бронепоезд "Терец" возвратился на станцию Назран.

При приближении к станции стала слышна ружейная стрельба, и было замечено, что уже погрузившиеся в вагоны всадники-ингуши поспешно выводят обратно своих лошадей, направляются бегом к ближайшим зданиям и скрываются за ними. Навстречу бронепоезду подбежали начальник станции и два офицера нашей контрразведки. Они сообщили, что часть всадников начала грузиться в вагоны под руководством офицеров, однако большая часть ингушей воспротивилась погрузке и открыла стрельбу. Один из офицеров был убит. Ввиду полученного строгого приказания не открывать огня, бронепоезд принял подбежавших к нему лиц, пропустил пустой эшелон и вслед за ним отошёл к станции Беслан.

24 июня бронепоезд "Терец" участвовал в наступлении на станцию Назран в составе нашего отряда, в который входили: Улагаевский, 6-й и 12-й пластунские батальоны, часть Апшеронского пехотного полка, Сунженско-Владикавказский полк Терского казачьего войска и две батареи. Наступление велось двумя колоннами на аулы Экажево и Сурхахи. Бронепоезду была дана задача содействовать наступлению артиллерийским огнём и охранять левый фланг отряда со стороны аула Назран.

В 9 часов бронепоезд открыл огонь по окопам на окраине аула Экажево и по кладбищу к северу от него. Около 10 часов ингуши вышли из окопов и двинулись в наступление в обход левого фланга отряда, находившегося в тысяче шагов от линии железной дороги. Бронепоезд "Терец" подпустил ингушей на 400 шагов к нашим цепям, быстро выдвинулся вперёд и открыл по противнику огонь из одного орудия и одиннадцати пулемётов. Наступавшие ингуши понесли тяжёлые потери и были отброшены. При этом был ранен ружейной пулей командир бронепоезда капитан Лойко. В командование бронепоездом вступил старший артиллерийский офицер капитан Нефедов.

В 15 часов около 500 конных ингушей обошли правый фланг нашего отряда со стороны аула Сурхахи и устремились в тыл, на аул Базоркино, рассчитывая, по-видимому, поднять восстание и в нём. Выдвинутый из резерва Сунженско-Владикавказский полк был отброшен. Преследуя его, ингуши вышли на линию железной дороги в тылу бронепоезда "Терец". Бронепоезд двинулся в сторону атакующей конницы и орудийным и пулемётным огнём заставил её прекратить преследование. Затем противник был принуждён к отступлению.

25 и 26 июня наши войска заняли аулы Экажево и Сурхахи, которые были сожжены. С 27 по 29 июня бронепоезду "Терец" было поручено наблюдение за погрузкой эшелонов на станции Назран и охрана этой станции.

30 июня бронепоезд отправился на станцию Грозный и получил там задачу охранять участок железной дороги Грозный - Хасав-Юрт, протяжением около 70 вёрст. Надлежало передвигаться по участку от 7 до 16 часов и от 21 до 6 часов».

В результате удалось сформировать лишь ингушскую конную бригаду двухполкового состава. По словам командовавшего Кавказской армией генерал-лейтенанта П.Н.Врангеля, мобилизованные ингуши отличались крайне низкой боеспособностью. Тем не менее, с августа 1919 года ингушская бригада принимает активное участие в боевых действиях севернее Царицына.

Что касается чеченцев, то их вклад в дело борьбы с большевизмом оказался более весомым. Приказом Деникина №1101 от 1(14) июня 1919 года была сформирована Чеченская конная дивизия в составе четырёх чеченских и кумыкского полков. Её командиром стал генерал-майор Александр Петрович Ревишин, фигура весьма колоритная. Летом 1917 года, будучи полковником русской армии, он выступал горячим сторонником создания крымско-татарских воинских частей. Затем служил «незалежной Украине» у гетмана Скоропадского. Наконец, оказавшись в деникинской армии, этот «интернационалист» с энтузиазмом возглавил чеченскую дивизию.

30 мая (13 июня) 1919 года дивизия выступила в поход на Астрахань в составе группы войск под командованием того самого генерал-майора Драценко, недавно столь успешно усмирившего Чечню. В походе участвовало три чеченских полка. 4-й полк находился в стадии формирования.

Особой славы на поле боя чеченцы не снискали. Как вспоминал один из офицеров дивизии, штабс-ротмистр Дмитрий Де Витт: «7-й Чеченский конный полк, находившийся в глубоком, почти 10-вёрстном, обходе слева, должен был перерезать дорогу Оленчевка - Промысловое, не допуская подхода к красным подкреплений; однако полк задания своего не выполнил, потерял с утра связь с дивизией и в течение дня четыре раза безрезультатно атаковал позицию красных, пока, в свою очередь, сам не был атакован красной конницей и отброшен далеко в поле. Необстрелянные всадники, попав в тяжёлое положение, разбежались, и на следующий день удалось собрать едва половину полка: большая часть бежала в степи и затем дезертировала к себе в Чечню».

И это совершенно неудивительно. Как отмечает тот же Де Витт: «Удельный вес чеченца как воина невелик, по натуре он - разбойник-абрек, и притом не из смелых: жертву себе он всегда намечает слабую и в случае победы над ней становится жесток до садизма. В бою единственным двигателем его является жажда грабежа, а также чувство животного страха перед офицером. Прослужив около года среди чеченцев и побывав у них в домашней обстановке в аулах, я думаю, что не ошибусь, утверждая, что все красивые и благородные обычаи Кавказа и адаты старины созданы не ими и не для них, а, очевидно, более культурными и одарёнными племенами. В то же время справедливость заставляет сказать, что чеченец незаменим и прекрасен, если, охваченный порывом, он брошен в преследование расстроенного врага. В этом случае - горе побеждённым: чеченец лезет напролом. Упорного же и длительного боя, особенно в пешем строю, они не выдерживают и легко, как и всякий дикий человек, при малейшей неудаче подвергаются панике».

А вот что вспоминает оказавшийся в Чеченской дивизии год спустя поручик В.Рыхлинский, чуть не ставший жертвой «меткости» джигитов: «"Пулемётчики, вперёд!" - передаётся команда, и мы карьером занимаем позицию впереди спешенных чеченцев. На мгновение останавливаемся, чтобы выпустить очередь по садам и огородам деревни, которые молчат. В этот момент рой пуль, выпущенных сзади, заставляет нас наклониться к земле… Я оглядываюсь и вижу наших чеченцев, которые на ходу, не целясь, стреляют в направлении деревни. Пули с жужжанием проносятся низко над нашими головами… Что делать? Нужно отдалиться от этих горе-стрелков как можно дальше вперёд… Отдаю приказание, и мы мчимся вперёд».

А в июне 1919-го противник чеченцам попался серьёзный: «Красная конница прекрасно владела шашкой - это были почти сплошь красные казаки, и раны у чеченцев были в большинстве смертельные. Я сам видел разрубленные черепа, видел отрубленную начисто руку, плечо, разрубленное до 3-4-горебра, и проч. - так могли рубить только хорошо обученные кавалерийские солдаты или казаки».

Неудивительно, что в чеченских полках началось массовое дезертирство: «Полки Чеченской конной дивизии понесли большие потери во время Степного похода, но ещё больше таяли при отступлении от всё не прекращающегося дезертирства. Борьба с этим злом становилась невозможной: никакие наказания, вплоть до смертной казни, не могли удержать чеченца от соблазна бежать к себе домой под покровом ночи. После отступления полки были сведены в 1-2 эскадрона, и вся дивизия из 3 полков едва насчитывала в строю 250-300 шашек».

По приказу генерала Ревишина за вооружённый грабёж и дезертирство 6 чеченцев из 2-го полка были расстреляны, а ещё 54 публично выпороты шомполами.

После возвращения из неудачного похода дивизию пришлось формировать заново. 17(30) июля поредевшие чеченские полки прибыли в Кизляр. Оттуда, погрузившись на поезд, остатки Чеченской конной дивизии отправились для нового формирования в Ставрополь.

Сергей Балмасов, чью статью про усмирение Чечни генералом Драценко я цитировал выше, дал своему материалу кричащий заголовок: «Белогвардейцы победили в Чечне за три недели». Дескать, не было таких блестящих, а главное скоротечных побед ни до, ни после: «Если проанализировать боевые действия против Чечни XIX-XX вв., то мы видим, что горцы около 40 лет успешно боролись против значительно превосходящих их сил царской армии, нанеся им огромные потери. Пять лет потребовалось красной армии для покорения Чечни в 1920-х гг. С переменным успехом продолжается антитеррористическая операция сегодня. В сравнении со всеми этими боевыми операциями, действия Драценко были выполнены просто блестяще - достигнутые результаты говорят сами за себя».

Делая такой вывод, Балмасов очевиднейшим образом передёргивает. Скоротечных карательных операций, после которых чеченцы изъявляли покорность, было множество - и до, и после Драценко. Беда в том, что вскоре чеченцы опять принимались за старое.

Не победили белогвардейцы Чечню за три недели. Лишь усмирили на короткое время. Уже летом там вновь начались восстания: «На Северном Кавказе восстания не прекратились. Во второй половине июня они пронеслись по Ингушетии, горному Дагестану (Али-Хаджа), нагорной Чечне (Узун-Хаджи и Шерипов); затихнув в июле, они повторились в августе с новой силой в Чечне и Дагестане под руководством турецких и азербайджанских офицеров и при сильном влиянии советских денег и большевистской агитации, направляемой из Астрахани».

В сентябре 1919 года в селении Ведено было провозглашено создание Северо-Кавказского эмирства. Правителем новоявленной шариатской монархии стал имам Узун-Хаджи. Угроза со стороны Добровольческой армии заставила имама заключить союз с местными большевиками, причём партизанский отряд под командованием известного борца за Советскую власть на Кавказе Н.Ф.Гикало вошёл в состав войск эмирства.

Вот что пишет о боевых действиях против восставших чеченцев А.А.Власов, чьи мемуары я уже цитировал: «На Северном Кавказе продолжалось в разных местах тревожное положение. После восстания ингушей во второй половине июня 1919 года вспыхнуло восстание в горном Дагестане. В августе восстали чеченцы под предводительством Узун-Хаджи. Появились также шайки так называемых "зелёных", занимавшихся разбоем и мелкими партизанскими нападениями. Все это заставляло командование держать на Северном Кавказе отряды наших войск численностью в несколько тысяч человек и содействовавшие им бронепоезда».

«Оставленный на северо-восточном Кавказе и включённый в состав нашего Грозненского отряда лёгкий бронепоезд "Терец" получил около 20 августа приказание охранять железнодорожную линию от станции Гудермес до станции Чир-Юрт, на протяжении около 60 вёрст, передвигаясь по этому участку днём и ночью, так как в том районе появились отряды восставших чеченцев.

22 августа бронепоезд "Терец" был вызван на станцию Кади-Юрт, где получил задачу посадить на площадки роту нашей пехоты с пулемётами и подойти к аулу Исти-Су. Там надлежало отобрать наш аэроплан, который спустился у этого аула и был захвачен его жителями. Эта задача была выполнена успешно.

28 августа бронепоезд был вызван телеграммой начальника Грозненского отряда и отправлен на станцию Аргунь, примерно в 15 верстах к востоку от Грозного, для охраны железнодорожного моста через реку Аргунь. Бронепоезд должен был также содействовать отряду полковника Реута, который был выслан в район аулов Шали и Мискир-Юрт.

30 августа бронепоезд "Терец " вёл пристрелку по аулу Мискир-Юрт и по сторожевому охранению восставших чеченцев. 31 августа восставшие повели наступление на расположение наших войск в районе аула Шали. С нашей стороны действовали в этот день: Лпшеронский и 2-й Кавказский стрелковый полки, Улагаевский пластунский батальон, Кизляро-Гребенской, 1-й и 2-й Сунженско-Владикавказские полки Терского казачьего войска, 1-я и 2-я Терские и гаубичная батареи. Бронепоезд "Терец" содействовал своим огнём отражению атак противника.

В 11 часов восставшими в тылу отряда жителями аулов войска отряда были отрезаны от станции Аргунь и принуждены пробиваться частью на город Грозный, а частью на станицу Петропавловскую. Бронепоезд "Терец" стал у железнодорожного моста через реку Аргунь и своим огнём по аулу Устар-Гардой и по шоссейному мосту через реку Аргунь не позволял чеченцам продолжать преследование наших частей. Этот мост был единственной переправой, которой мог бы воспользоваться противник. Тогда часть чеченцев стремительно заняла станцию Аргунь. Однако огнём бронепоезда они были оттуда выбиты. Передвигаясь затем между станцией и мостом, бронепоезд "Терец" сдерживал противника до 22 часов. К этому времени прибыл из Грозного эшелон с батальоном 2-го Кавказского стрелкового полка. После того как батальон занял мосты, бронепоезд "Терец"отошёл в Грозный».

«Между тем лёгкие бронепоезда "Терец" и "Святой Георгий Победоносец" должны были оставаться на северо-восточном Кавказе, где военные действия против непокорных чеченцев не прекращались. 24 сентября бронепоезд "Терец" находился на станции Аргунь, примерно в 15 верстах к востоку от станции Грозный. Было получено приказание попытаться пройти до следующей в восточном направлении станции Гудермес, до которой было примерно 20 вёрст.

Выйдя со станции Аргунь, бронепоезд подошёл около 5 часов к горящему мосту через реку Джалка. Огонь был потушен, наваленные на пути рельсы сброшены, и бронепоезд "Терец" пошёл дальше. Когда бронепоезд вошёл на разъезд Джалка, служащих там не оказалось. Позднее стало известно, что они были взяты в плен чеченцами, а дежурный по станции расстрелян. За выходной стрелкой в сторону станции Гудермес путь был разобран на протяжении одной версты. Был вызван со станции Грозный вспомогательный поезд, и команда бронепоезда "Терец" приступила к исправлению пути.

На следующий день, 25 сентября, из леса со стороны аула Мискир-Юрт начался залповый ружейный обстрел рабочих, занятых исправлением пути. Огнём бронепоезда "Терец" повстанцы были разогнаны. 27 сентября железнодорожный путь был исправлен и бронепоезд "Терец" отправился дальше, в сторону станции Гудермес. Однако в 3 верстах от аула Гудермес бронепоезд был встречен огнём двух лёгких орудий, а при подходе к железнодорожному мосту через реку Белая подвергся обстрелу из пулемётов. Место расположения орудий было обнаружено. Бронепоезд "Терец" открыл по ним огонь и заставил противника прекратить стрельбу. Продвинувшись ещё немного, бронепоезд выяснил, что путь до станции Гудермес разобран на участке не менее версты и мост через реку Белая сожжён. После этой разведки бронепоезд "Терец " вернулся на станцию Грозный.

29 сентября бронепоезд "Терец"получил от командира корпуса генерала Драценко задачу: перевезти к аулу Гудермес Улагаевский пластунский батальон, а затем, после подхода частей Грозненского отряда генерала Пашковского, продвигаться вместе с ним. По прибытии к аулу Улагаевский батальон начал наступление, не дожидаясь главных сил. Бронепоезд двигался на уровне цепей батальона и поддерживал их огнём. Аул был занят и подожжён. Улагаевский батальон продвинулся до станции Гудермес, а бронепоезд "Терец" дошёл до сожжённого железнодорожного моста через реку Белая и вызвал со станции Грозный ремонтный поезд.

Дальше к востоку, на той же главной линии Владикавказской железной дороги, находился бронепоезд "Святой Георгий Победоносец". Этот бронепоезд получил в начале октября задачу охранять линию от станции Гудермес до станции Петровск, протяжением около 115 вёрст, и держать в покорности аулы, расположенные вдоль железной дороги.

5 октября бронепоезд "Святой Георгий Победоносец" был включён в отряд полковника Беляева, состоявший из батальона Апшеронского пехотного полка, сотни терских казаков и конно-горной батареи. Находясь на охране Сулак-ского моста, бронепоезд был временно отрезан от станции Хасав-Юрт, примерно в 40 верстах к востоку от станции Гудермес. Но после починки пути бронепоезд возвратился на станцию Хасав-Юрт.

6 октября чеченский отряд Узун-Хаджи занял город Хасав-Юрт, и чеченцы напали на станцию. При обороне её бронепоезд "Святой Георгий Победоносец " был разделён на две части, которые действовали с обеих сторон станции. Железнодорожные пути, как в сторону станции Гудермес, так и в сторону станции Петровск, были разобраны. С 8 по 10 октября происходили стычки с чеченцами, которые старались задержать бронепоезд во время починки этих путей.

8 октября бронепоезд "Терец "поддерживал артиллерийским огнём настутение Грозненского отряда генерала Пашковского на аул Исти-Су и продвигался в сторону станции Кади-Юрт. 9 октября аул Исти-Су был взят и сожжён нашими войсками. Бронепоезд "Терец" продолжал движение к станции Кади-Юрт, но должен был остановиться, так как путь был загромождён сожжёнными вагонами. Телеграфная линия была снята на протяжении 12 вёрст, и столбы увезены в горы. Когда бронепоезд вошёл, наконец, на станцию Кади-Юрт, то оказалось, что весь занимавший её гарнизон из состава 2-го Кавказского стрелкового полка был истреблён. Вокруг станции лежачи раздетые тела убитых, здание станции было сожжено, и в его остатках также обнаружены шесть обгорелых тел.

11 октября бронепоезд "Терец" участвовал вместе с отрядом генерала Пашковского во взятии аула Энгель-Юрт, который был сожжён. Бронепоезд огнем преследовал противника, отступавшего в сторону станции Хасав-Юрт, но должен был остановиться, не доходя 1 версты до Агташского моста, потому что путь был разобран и на нём был свален паровоз. Со стороны Агташского моста были слышны орудийные выстрелы. В этом направлении была послана с бронепоезда "Терец" разведка, которая дошла до бронепоезда "Святой Георгий Победоносец", действовавшего с востока, со стороны станции Хасав-Юрт».

Впрочем, не стоит преувеличивать роль всех этих восстаний, как это любят делать кичливые представители «маленьких, но гордых народов»: «Недавно я прочитал мемуары Деникина. Генерал пишет: "Почему я не взял Москву? Я никогда не думал, что разбойные народы - чеченцы и ингуши - станут на стороне большевиков, которых мне приходилось выбивать прямой наводкой. И против этих головорезов лягут мои офицерские части"».

В этом им вторит Безугольный: «По признанию Деникина, в самый ответственный момент наступления на Москву летом и осенью 1919 г. до трети частей Добрармии были отвлечены на Северном Кавказе».

Вот ведь что интересно. Работа Безугольного изобилует сносками (что, безусловно, является её достоинством), их в книге 1342 штуки на 500 страниц. Однако именно на это «признание Деникина» Алексей Юрьевич никакой сноски не даёт. Оно и неудивительно. Налицо очередная чечено-ингушская сказка. Вот что сказано в мемуарах Деникина на самом деле: «И хотя восстания эти неизменно подавлялись русской властью, хотя они никогда не разгорались до степени, угрожающей жизненно нашему тылу; но всё же создавали вечно нервирующую политическую обстановку, отвлекая внимание, силы и средства от главного направления всех наших стремлений и помыслов».

«Чаша народного терпения переполнена… В то время как казачья и добровольческая русская кровь льётся за освобождение Родины, мобилизованные, снабжённые русским оружием чеченцы и ингуши массами дезертируют и, пользуясь отсутствием на местах мужского населения, занимаются грабежами, разбоями, убийствами и поднимают открытые восстания».

Да, восстания горцев «создают нервирующую обстановку». Но жизненной угрозы деникинскому тылу они не несут. Да, отвлекают силы и средства от главного направления. Но нигде у Деникина не сказано, что это отвлечение сыграло существенную роль в поражении его армии.

Между тем пока чеченцы в горах бунтовали, их соплеменники, служившие в рядах белой армии, сами усмиряли бунтовщиков. С 28 сентября по 20 декабря 1919 года чеченская дивизия участвует в боях с повстанцами Нестора Махно в составе группы войск особого назначения.

Появление чеченской дивизии на Украине сразу же было замечено красной разведкой. Уже 27 сентября 1919 года командированный в Лохвицкий уезд Полтавской губернии Осипов докладывал в ЦК украинской компартии: «Крестьян грабят дочиста. Со стороны чеченцев бывали попытки насиловать женщин».

Но может, зловредный большевистский агент возводит напраслину на отважных джигитов? Что ж, послушаем свидетельства со стороны белых. Вот что пишет поручик В.Рыхлинский, чьи воспоминания я уже цитировал: «Немало вредили репутации Добровольческой армии и такие части, как моя, временно 3-я конная дивизия [В марте-апреле 1920 года Чеченская конная дивизия была переформирована в Крымскую конную дивизию, а затем в 3-ю конную дивизию], на две трети состоявшая из всадников полудиких племён Кавказа. По внешности это было сборище людей, не имевших определённой формы одежды, носивших зачастую нижние английские рубашки как бешметы. Едва половина из них сидела на конях, другая ожидала лошадей. Большинство не имело сёдел, а только притороченные подушки, взятые у населения. Грабёж и война были для наших всадников синонимами. А грабить наши туземцы умели: едва бывал взят нами какой-нибудь населённый пункт, как они рассеивались по хатам, откуда тащили всё, не брезгуя даже женской одеждой. Нужно ли говорить о том, что эта туземная дивизия, мало пригодная для линейного боя (или совсем непригодная), отступая с Украины в Крым, была, как я узнал потом, пугалом для жителей Юга России. Екатеринослав, в частности, очень запомнил прохождение наших частей, чеченцев и других представителей кавказских племён».

А вот что вспоминает непосредственный очевидец чеченских «художеств» штабс-ротмистр Де Витт: «Не прошло и нескольких дней, как у меня в эскадроне произошёл новый случай, столь характерный для чеченцев. Проходя через базарную площадь, я услышал в стороне сильный крик, и одновременно с тем ко мне подошёл какой-то человек, говоря: "Что-то неладное происходит с вашим чеченцем". Я вошёл в толпу и увидел своего всадника 2-го взвода, отбивавшегося от какой-то храброй бабы, уцепившейся ему в фалды черкески". Я тебя, косой дьявол, до начальника доставлю, если не вернёшь сапоги!"- визжала баба. Я здесь же на месте разобрал их спор. Мне было вполне очевидно, что чеченец украл сапоги, лежавшие на подводе; чеченец же уверял, что купил их. Я приказал вернуть их бабе, а самому отправиться в эскадрон и доложить о происшедшем вахмистру. Вечером, придя в эскадрон после переклички, я вызвал провинившегося всадника из строя.

Я его едва узнал: все лицо, опухшее и синее от кровоподтёков, говорило, что, пройдя через руки вахмистра, он едва ли миновал и своего взводного, и что в данном случае выражение "господин вахмистр с ним чувствительно изволили поговорить" имело буквальный, а не переносный смысл. Вахмистр мой, сам дагестанец, относился к чеченцам с нескрываемым презрением и высоко держал свой авторитет, не стесняясь пускать в ход свой увесистый кулак, отчего всадники его боялись и тянулись в его присутствии. В прежние времена, служа в регулярном полку, я был против рукоприкладства, считая, что в распоряжении офицера есть и другие меры воздействия на подчинённого, но, попав в среду туземцев, я убедился, что физические наказания являются единственной радикальной мерой. Чеченцы, как полудикие люди, признают исключительно силу и только ей и подчиняются; всякая же гуманность и полумеры принимаются ими как проявление слабости».

«Я начинал уже сам себя убеждать и как будто верить, что, держа чеченцев строго в руках и не допуская грабежей, из них можно сделать неплохих солдат; к сожалению, жизнь не замедлила опровергнуть все мои мечтания.

Борьба с грабежами становилась почти непосильной. Грабёж был как бы узаконен всем укладом походной жизни, а также и вороватой природой самого горца. Мы стояли среди богатых, зажиточных крестьян, в большинстве случаев немцев-колонистов, не испытывая никакого недостатка в питании: молока, масла, меду, xлеба - всего было вдоволь, и тем не менее жалобы на кражу домашней птицы не прекращались. В один миг чеченец ловил курицу или гуся, скручивал им голову и прятал свою добычу под бурку. Бывали жалобы и посерьёзнее: на подмен лошадей или грабежи, сопровождаемые насилиями или угрозами. Командир полка жестоко карал виновных, но что мог он сделать, когда некоторые из его же ближайших помощников готовы были смотреть на все эти беззакония как на захват военной добычи, столь необходимой для поощрения чеченцев».

Помимо грабежей чеченские воины отличались милой привычкой спать на посту. Разумеется, считая это не разгильдяйством, а свидетельством доблести. Подобное явление наблюдалось ещё в «дикой дивизии» на фронте 1-й мировой: «В первое время в сторожевом охранении были нередки случаи, когда всадник расстилал бурку и спокойно укладывался спать, а на требование офицера - бодрствовать - отвечал с глубоким убеждением в своей правоте: - "Тебе боится - не спи. Моя - мужчина. Моя - не боится. Спать будет"».

Сохранилась эта «традиция» и в Чеченской конной дивизии: «Объезжая ночью охранение, я набрёл на спящих в полевом карауле часового и подчаска. Я огрел обоих нагайкой, они вскочили, протирая глаза, и на мой разнос один из них меланхолически ответил: "Господин ротмистр, прости меня, но моя не боится большевиков, и потому я решился немножко спать". Это было характерно для чеченцев: ночью они всегда засыпали и могли легко подвести. Но Бог нас хранил, если чеченцы в охранении и спали».

Полгода спустя поручик Рыхлинский также с этим столкнулся: «Вот ещё несколько оставшихся у меня в памяти эпизодов, связанных со службой в конной дивизии. Ночь, тёмная, тёплая. Приданные сотне чеченцев, мы стоим на бугре или на древней могиле. Сторожевые посты выдвинуты вперёд, сзади мои пулемёты. Печальный опыт наших калмыков не позволяет сомкнуть глаз, и я прохаживаюсь от поста до поста. Всадники спят крепким сном. Когда я делаю замечание одному из них, говоря, что не полагается спать в охранении, то получаю ответ: "Твоя боится - не спишь, моя не боится - спишь. Аллах смотрит!"».

Впрочем, божье терпение оказалось отнюдь не безграничным. В результате нерадивым чеченским воякам пришлось дважды поплатиться за своё разгильдяйство. Произошло это после того, как 1 января 1920 года потрёпанная дивизия была переведена в Крым. Руководивший обороной Крыма генерал-майор Я.А.Слащов вспоминал: «Тюп-Джанкой, как голый полуостров, выдвинутый вперёд, обходимый по льду с Арабатской стрелки и не дававший в морозы возможности жить крупным частям, как моим, так и противника, меня мало беспокоил. Поэтому там стояли 4 крепостных орудия старого образца с пороховыми снарядами, стрелявшими на три версты (то же, что и на Перекопе).

Из войсковых частей я туда направил чеченцев, потому что, стоя, как конница, в тылу, они так грабили, что не было никакого сладу. Я их и законопатил на Тюп-Джанкой. Там жило только несколько татар, тоже мусульман и страшно бедных, так что некого было грабить. Для успокоения нервов генерала Ревишина, командовавшего горцами, я придал туда, правда, скрепя сердце, потому что артиллерии было мало, ещё 2 лёгких орудия.

Великолепные грабители в тылу, эти горцы налёт красных в начале февраля на Тюп-Джанкой великолепно проспали, а потом столь же великолепно разбежались, бросив все шесть орудий. Красных было так мало, что двинутая мною контратака их даже не застала, а нашла только провалившиеся во льду орудия. Мне особенно было жалко двух лёгких: замки и панорамы были унесены красными и остались трупы орудий.

После этого и предыдущих грабежей мы с Ревишиным стали врагами. До боя он на все мои заявления о грабежах возражал, что грабежи не доказаны и что в бою горцы спасут всё, причем ссылался на авторитеты, до Лермонтова включительно. Я же сам был на Кавказе и знаю, что они способны лихо грабить, а чуть что - бежать. Не имея никакой веры в горцев, я при своём приезде в Крым приказал их расформировать и отправить на Кавказ на пополнение своих частей, за что мне был нагоняй от Деникина (видно, по протекции Ревишина) с приказом держать их отдельной частью».

Действительно, в докладе генерал-майора Ревишина командиру 3-го армейского корпуса Слащову от 11 марта 1920 года говорилось: «Не отрицаю, что чеченцы грабят, но грабят они никоим образом не больше, чем другие войска, что доказано неоднократными обысками, производимыми начальниками, не имеющими никакого отношения к Чеченской дивизии».

Четыре дня спустя чеченская дивизия наконец-то была расформирована и создана отдельная Крымская конная бригада. Однако вскоре она опять была развёрнута в дивизию во главе с тем же Ревишиным. Как свидетельствует очевидец событий А.А.Ланге (Валентинов): «Чеченцы с места в карьер принялись за старое - за грабежи».

9 июня 1920 года, узнав из показаний пленных, что в селе Ново-Михайловка сосредотачиваются какие-то конные части белых, командование 3-й кавбригады 2-й кавалерийской имени Блинова дивизии решило уничтожить противника ночным налётом. Благодаря традиционно безалаберному отношению чеченских джигитов к воинской дисциплине это блестяще удалось. На рассвете 10 июня в скоротечном бою штаб чеченской дивизии был разгромлен, а её командир генерал Ревишин взят в плен. Красные захватили многочисленные трофеи: орудия, пулемёты, автомашины. На улицах села осталось несколько сотен трупов зарубленных и застреленных чеченцев. Потери красных составили всего лишь несколько раненых.

Разгром штаба чеченской дивизии стал своеобразным венцом её бесславного боевого пути. Вскоре пленный генерал уже давал показания члену РВС Юго-Западного фронта И.В.Сталину: «Взятый нами в плен десятого июня на Крымском фронте боевой генерал Ревишин в моём присутствии заявил: а) обмундирование, орудия, винтовки, танки, шашки врангелевские войска получают главным образом от англичан, а потом от французов; б) с моря обслуживают Врангеля английские крупные суда и французские мелкие; в) топливо (жидкое) Врангель получает из Батума (значит, Баку не должен отпускать топливо Тифлису, который может продать его Батуму); г) генерал Эрдели, интернированный Грузией и подлежащий выдаче нам, в мае был уже в Крыму (значит, Грузия хитрит и обманывает нас).

Показание генерала Ревишина о помощи Англии и Франции Врангелю стенографируется и будет послано вам за его подписью, как материал для Чичерина.

Сталин

25 июня 1920 г.»

Глава 8. ВОЗВРАЩЕНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ
 
 

Теперь трудящийся народ Чечни не только понимает строительство Советской власти, но и коммунистические принципы. Этот народ уже знает, что Советская власть - это власть трудящихся, к которым он сам и принадлежит, следовательно, он всегда готов поддержать Советскую власть.

– Из резолюции съезда представителей Шатоевского и Веденского районов Чечни, 3 февраля 1921 года

В январе 1920 года началось решительное наступление войск Кавказского фронта. К началу апреля Терская область и Дагестан были заняты Красной Армией. Настало время обустроить Северный Кавказ на коммунистический лад.

Как мы помним, значительное количество чеченцев и ингушей служило в белой армии, в то время как часть терских казаков встала на сторону красных. Однако пламенные интернационалисты не собирались обращать внимание на такие «мелочи». Для них, впитавших русофобские взгляды прозападной российской интеллигенции, всё было ясно и просто: Россия - «тюрьма народов», чеченцы и ингуши - «угнетённые нации», казаки - «слуги самодержавия». Местные большевистские лидеры во главе с Орджоникидзе немедленно приступили к выселению казачьих станиц, с тем, чтобы передать их земли чеченцам и ингушам. В конце апреля были повторно выселены казаки четырёх станиц Сунженской линии, вернувшиеся было обратно при Деникине.

Вскоре под предлогом участия казаков в контрреволюционном восстании были выселены ещё пять станиц: Ермоловская, Романовская, Самашкинская, Михайловская и Калиновская, их земли были переданы чеченцам.

Показательно, что стенающие о сталинской депортации чеченцев и ингушей нынешние правозащитники даже не заикаются о льготах и компенсациях для потомков выселенных терских казаков, не говоря уже о возвращении их в родные места.

Орджоникидзе и его соратники не собирались останавливаться на достигнутом, планируя полностью выселить станицы Сунженской линии. Лишь благодаря твёрдой позиции Сталина и Калинина депортацию казачьего населения удалось прекратить.

Выступая 17 ноября 1920 года на Съезде народов Терской области, Иосиф Виссарионович заявил следующее: «Советская власть стремилась к тому, чтобы интересы казачества не попирались. Она не думала, товарищи казаки, отбирать у вас земли. У неё была одна только мысль - освободить вас от ига царских генералов и богатеев. Она вела эту политику с начала революции.

Казаки же вели себя более чем подозрительно. Они всё глядели в лес, не доверяли Советской власти. То они путались с Бичераховым, то якшались с Деникиным, с Врангелем.

А в последнее время, когда мира с Польшей ещё не было, а Врангель наступал на Донецкий бассейн, в эту минуту одна часть терского казачества вероломно, - иначе нельзя выразиться, - восстала против наших войск в тылу.

Я говорю о недавнем восстании Сунженской линии, которое имело целью отрезать Баку от Москвы. Эта попытка временно удалась казакам. Горцы в этот момент оказались, к стыду казаков, более достойными гражданами России.

Советская власть долго терпела, но всякому терпению бывает конец. И вот, вследствие того, что некоторые группы казаков оказались вероломными, пришлось принять против них суровые меры, пришлось выселить провинившиеся станицы и заселить их чеченцами.

Горцы поняли это так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин.

Я заявляю, что если горцы думают так, они глубоко заблуждаются. Горцы должны знать, что Советская власть защищает граждан России одинаково, без различия национальности, всё равно, являются ли они казаками или горцами. Следует помнить, что если горцы не прекратят бесчинств, Советская власть покарает их со всей строгостью революционной власти.

В дальнейшем судьба казаков, как тех, которые отходят в отдельную губернию, так и тех, которые остаются в пределах Горской Автономной Республики, целиком зависит от их собственного поведения. Если казаки не откажутся от вероломных выходок против рабоче-крестьянской России, я должен сказать, что правительству придется вновь прибегнуть к репрессиям.

Но если казаки будут вести себя впредь как честные граждане России, я заявляю здесь перед всем съездом, что ни один волос не упадёт с головы казака».

Хотя Сталин ещё не занимал пост Генерального секретаря, его мнение, как одного из членов Политбюро, было достаточно весомым, чтобы к нему прислушались. Декретом от 27 января 1921 года ВЦИК и СНК РСФСР постановили:

«1) немедленно приостановить выселение казаков из пределов Горской республики;

2) составить Комиссию из представителей сторон, поровну от каждой, в количестве 5 человек под председательством тов. В.И.Невского, которой поручить в двухмесячный срок изучить на местах вопрос о наделении безземельных и малоземельных горцев за счёт многоземельных казаков в пределах Горской республики с тем, чтобы представить по истечении двух месяцев в Президиум ВЦИК мотивированный доклад о размерах земельной нужды горцев, о формах удовлетворения земельной нужды (уплотнение казаков или выселение), о количестве подлежащих выселению казачьих станиц, если выселение будет признано неизбежным».

[Фото:Руководитель восстания 1921 года имам Чечни и Дагестана Нажмудин Гоцинский; На фото: Портрет человека в годах с большой окладистой темной бородой. Одет в Меховую шапку и шубу. Выжидающе смотрит в камеру.]

После возвращения комиссии, на основании её доклада Президиум ВЦИК 14 апреля 1921 года постановил:

«а) оснований для выселения казаков из станиц Сунженской линии не имеется;

б) нужду в земле малоземельных и безземельных горцев вполне можно удовлетворить без крайних мер путём уплотнения казачьих станиц».

В довершение всего произошло событие, не слишком укладывающееся в представления теоретиков пролетарского интернационализма - «угнетённые горцы» Чечни и Дагестана восстали против Советской власти.

Как и во время восстания 1877 года, ключевую роль сыграл Дагестан. Возглавил мятеж Нажмудин Гоцинский, аварец по национальности, крупный землевладелец и барановод, в начале 1918 года провозгласивший себя имамом Чечни и Дагестана. Все основные руководители повстанцев также были дагестанцами.

Восстание началось в Дагестане, куда в начале сентября 1920 года по ущельям Андийского и Аварского койсу со стороны меньшевистской Грузии начали просачиваться организованные кадры мятежников, возглавляемые Нажмудином Гоцинским и полковником Алихановым, общей численностью до 600 человек. К ним постепенно стал примыкать повстанческий элемент из аулов Андийского округа.

На территории Дагестана развернулись и основные боевые действия, в частности, разгром и уничтожение 1-го стрелкового Образцового Революционной Дисциплины полка из состава Кавказской Трудовой армии, который многие нынешние авторы приписывают чеченцам. Между тем при ближайшем рассмотрении выясняется, что чеченцы к этому успеху повстанцев совершенно непричастны.

9 ноября 1920 года полк выступил из Грозного. Целью его похода было войти в Дагестан со стороны горной Чечни по единственной имеющейся там дороге. Простояв в укреплении Ведено двое суток и оставив там около 100 красноармейцев босых и частью больных, полк двинулся к дагестанскому аулу Ботлих. Южнее аула Хорочой он был обстрелян повстанцами силою до 150 человек, но последних сбил и рассеял и на другой день беспрепятственно прибыл в аул Хой, где оставил резервом одну роту.

16 ноября полк без боя вступил в Ботлих. 18 ноября две роты и часть пулемётной команды полка выступили в аул Муни с задачей взять у противника находившиеся там два орудия. После короткой перестрелки Муни был занят, а противник с орудиями отступил в сторону аула Орта-коло.

Вопреки громкому названию, дисциплина в полку оказалась отнюдь не образцовой. Красноармейцы занялись реквизициями и грабежами, озлобив местных жителей. Вслед за тем отряд выступил в аул Орта-коло, который и занял, рассеяв повстанцев. При этом не было выставлено должного охранения. В результате противник при поддержке населения аула Муни отрезал путь к отступлению на Ботлих. Отряд не смог прорваться обратно, и был полностью истреблён.

Воспользовавшись замешательством красноармейцев, повстанцы окружили Ботлих, после чего предложили сложить оружие, обещая личному составу жизнь и беспрепятственное возвращение обратно. Возможности сопротивления отнюдь не были исчерпаны: «В Ботлихе находилось не менее 600- 700 красноармейцев, из них 400 бойцов, при 9 пулемётах, с запасом патрон у каждого бойца на руках в среднем от 50 до 60, до 11 000 штук полкового запаса и до 50-ти набитых пулемётных лент». Тем не менее, командование полка согласилось на капитуляцию. Это оказалось непростительной ошибкой. Не сдержав обещания, повстанцы зверски истребили безоружных красноармейцев. Только одиночкам удалось добраться до укрепления Ведено.

Об ожесточённости боёв свидетельствует тот факт, что во время осады аула Гимры, длившейся с 25 декабря 1920 года по 18 февраля 1921 года, красные использовали против осаждённых химическое оружие. Впрочем, к разочарованию обличителей, обожающих завывать насчёт преступлений кровожадных большевиков, кроме нескольких невинно убиенных баранов, других жертв при этом не было:

«С последних чисел 1920года артиллерия всё своё внимание сосредоточила на разрушении аула. Стрельба велась бомбой, гранатой, шрапнелью и химическими снарядами.

Гранатой производились довольно сильные разрушения в саклях, но на следующий же день бреши эти повстанцами заделывались. Разрушения в саклях, производимые 6-дм бомбой, были настолько велики, что не было и попыток как-нибудь их исправить. В результате пострадало почти до 90% построек.

Большое моральное действие на противника произвела стрельба химическими снарядами, хотя в результате её пострадало только несколько голов скота.

За время операции по аулу выпущено 1.333 снаряда, из коих:

Гранат 3-дюймовых полевых 343

Шрапнелей " " 155

Хим. 3-дюймовых снарядов 217

Бомб 6-ти дюймовых 394

Шрапнелей 6-дюймовых 62

Бомб 48-линейных 142

Шрапнелей 48лин. 19.

Восстание в Нагорной Чечне началось лишь в январе 1921 года и проходило под непосредственным руководством главного повстанческого штаба Дагестана, причём боевыми действиями руководил внук Шамиля 22-летний Саид-бей. Повстанцы рассчитывали поднять на борьбу против Советской власти и равнинную Чечню, что давало им возможность обеспечить себя хлебом. Однако эти расчёты не оправдались.

К марту 1921 года восстание, как в Чечне, так и в Дагестане было окончательно подавлено. 15 марта 1921 года РВС Терско-Дагестанской группы отдал следующий приказ:

«Геройскими усилиями доблестных частей Терско-Дагестанской группы контрреволюционное восстание в Чечне и Дагестане раздавлено и ликвидировано. Кровавые виновники восстания, идейные его руководители и организаторы, непрошенные Дагестанской и Чеченской беднотой, скрылись в глухих дебрях Салатавии и Дагестана, избегнув, таким образом, заслуженного наказания за бесчисленные преступления и несчастия, которые пришлось перенести обманутой ими бедноте Дагестана и Чечни.

Пеной бесчисленных жертв Красной армии, ценой обильных потоков крови скромных незаметных героев-красноармейцев, тёмные Дагестанские и Чеченские массы избавлены от кабалы белогвардейского офицерства и обманно-лживых тунеядцев-шейхов и мулл.

Тяжкие лишения перенесли геройские части Красной армии, участвовавшие в ликвидации Терско-Дагестанского восстания, ведя беспрерывные бои и неся нечеловеческие лишения.

Полуголодные, оторвавшиеся от тылов части, преодолевая все препятствия, шли к цели, ломая на пути ожесточённое сопротивление обманутых чеченцев и дагестанцев.

Доблестные части Красной армии доказали всем контрреволюционным элементам Чечни и Дагестана безуспешность и бесполезность их затей, направленных к свержению Советской власти и уничтожению Красной армии.

ВВС Терско-Дагестанской группы глубоко ценит героизм, проявленный всеми частями Терско-Дагестанской группы, и от имени революции объявляет сердечную благодарность всему красноармейскому, комиссарскому и командному составу.

Однако для закрепления успехов Красной армии, ВВС приказывает строго учесть все исторические, бытовые и политические стороны жизни горцев, строго согласовав с ними поведение наших частей в занимаемых районах Чечни и Дагестана, дабы убедить горскую бедноту в мирных намерениях Красной армии, являющейся другом и могучей защитницей бедноты.

Развить политическую работу, поставить главнейшей задачей её установление прочных дружеских взаимоотношений армии с населением.

ВВС уверен, что командиры и комиссары частей проявят личную инициативу и находчивость и заслужат любовь и уважение горской бедноты».

Глава 9. «ПРОБЛЕСКОВ КЛАССОВОГО САМОСОЗНАНИЯ НЕ НАБЛЮДАЕТСЯ»
 
 

В годы гражданской войны чеченцы поняли, что их друзьями являются трудящиеся России, и бок о бок с ними боролись против царских генералов, дав многих партизан в ряды отрядов Красной Гвардии. Чеченцы в трудные минуты, когда перевес брали белогвардейцы, помогали красным отрядам укрыться в горах. Так впервые зародилась смычка между чеченцем и русским рабочим и крестьянином. В дальнейшем эта смычка всё укреплялась.

– Товарищу красноармейцу. Памятка, как относиться к населению во время манёвров в Чечне. Ростов-на-Дону, 1925.

Вопреки стенаниям насчёт угнетённых горцев, которых царские власти якобы обделили землёй, довольно продолжительное время после выселения казаков чеченцы не изъявляли желания переселяться в освобождённые станицы. Оно и не удивительно. Как вспоминал побывавший в Чечне штабс-ротмистр Де Витт, чьи воспоминания я уже цитировал: «Вся домашняя работа, хозяйство, работа в огородах и проч. лежит на жёнах, количество которых зависит исключительно от средств мужа… Мужчины же, как правило, вообще ничего не делают и страшно ленивы. Назначение их - защита своего очага от всевозможных кровных мстителей. Грабёж как средство существования в их жизни совершенно узаконен, особенно если это касается ненавистных соседей их - терских казаков, с которыми чеченцы с незапамятных времён ведут войны. Все мужчины, и даже дети, всегда при оружии, без которого они не смеют покинуть свой дом. Грабят и убивают они преимущественно на дороге, устраивая засады; при этом часто, не поделив честно добычи, они становятся врагами на всю жизнь, мстя обидчику и всему его роду. Торговли они почти не ведут, разве что лошадьми. Край богат и при женском только труде кормит их с избытком».

В этой оценке с белогвардейским офицером вполне солидарны красные командиры. Так, в докладе Белецкого Реввоенсовету Кавказского фронта от 10 декабря 1920 года о чеченцах говорится, что это «племя хитрое, жадное, всю свою жизнь проводящее в грабежах, хотят и владеет землёй, но обрабатывает лениво».

Как писали в «Кратком обзоре бандитизма в Северо-Кавказском военном округе, по состоянию к 1 сентября 1925 года» врид начальника разведотдела округа Закутный и врид начальника оперативного отдела Сперанский:

«Предоставленные после революции на плоскости богатые земельные угодья чеченцы полностью не используют, ведут отсталыми формами своё сельское хозяйство, не трудолюбивы. В массе своей чеченцы склонны к бандитизму, как к главному источнику лёгкой наживы, чему способствует большое наличие оружия».

О положении русского населения бывшей Терской области и его взаимоотношениях с горцами красноречиво говориться в письме, поступившем в наркомат по делам национальностей РСФСР в 1921 году: «Жизнь русского населения всех станиц, кроме находящихся в Кабарде, стала невыносима и идёт к поголовному разорению и выживанию из пределов Горской республики:

1) Полное экономическое разорение края несут постоянные и ежедневные грабежи и насилия над русским населением со стороны чеченцев, ингушей и даже осетин. Выезд на полевые работы даже за 2-3 версты от станиц сопряжён с опасностью лишиться лошадей с упряжью, фургонами и хозяйственным инвентарем, быть раздетым донага и ограбленным, а зачастую и убитым или угнанным в плен и обращения в рабов. Выпас скота невозможен на предгорьях, где пустуют лучшие пастбища, и скот должен топтаться на выгоне близ станиц, отнимая от земледелия плодородную землю. Оросительные работы, увеличение площади обработанных и заселённых земель невозможно, ибо если и удалось бы посеять, то нельзя будет собрать, и посевы будут потоптаны горскими табунами и скотом. Как пример: в станице Ассанской за 1920 год убито на полевых работах 10 человек, из них 2 женщины, ранено 4 человека и 1 женщина, пленено 5 чел. Угнано рогатого скота 378 штук, лошадей 130 шт., баранов 955. Увезено и потравлено посевов на 180 десятинах, захвачено самовольно чеченцами земли и обработано ими 2340 дес., осталось необработанной земли из-за опасности работы 6820 дес. Кроме этого отняты фургоны, сбруя, одежда, разбиты улья и т.п.

Можно собрать и подсчитать данные о грабежах по всем станицам и картина будет ещё более мрачная, но уже из этого примера ясно, что нельзя жить мирной трудовой жизнью и вести правильное хозяйство при таких условиях. В текущем году пропадает не менее 1/3 посевной площади, в дальнейшем она ещё больше сократится, ибо уже начинаются выселения на Кубань и в другие места.

2) Причиной такого положения служит якобы национальная и религиозная вражда горцев к русским и малоземелье, заставляющее вытеснять русское население, но обе эти причины не являются основными. При старом правительстве были примеры мирного сожительства и совместной работы русских и горцев, нет такой непримиримости, которую нельзя преодолеть при Советском строе, как вредный пережиток. Дело также не в малоземелье, это явствует из того, что до сих пор, начиная с 1918 г., разорено чеченцами и ингушами, выселено при Советской власти 11 станиц, имевших в общем 6661 дворов с надворными постройками, обсаженными усадьбами, разным инвентарём, садами и посевами на полях. Вселяюсь же чеченцев и ингушей за всё время 750 хозяйств, а именно:

1) Ильинская, 151 двор, а вселилось - 0

2) Аки-Юртовская, 180, вселилось - 0

3) Фельдмаршалская 258, вселилось - 0

4) Тарская с хутором, 537дворов, вселилось - 160

5) Самашкинская, 651, вселилось - 160

6) Накан-Юртовская, 697, вселилось - 120

7) Михайловская, 706, вселилось - 80

8) Ермоловская, 768, вселилось - 0

9) Сунженская, 890, вселилось - 160

10) Калиновская, 1382, вселилось - 0

Итого 6661 - 750

Даже такое ничтожное вселение нельзя считать прочным, ибо хозяйство не поддерживается и не разводится, а наоборот, разрушаются здания, инвентарь, рамы, стёкла и проч. увозятся в аулы, портятся фруктовые деревья. Сельскохозяйственный инвентарь разбросан, изломан, ржавеет и гниёт. В одной только станице Михайловской на площади против исполкома кладбище развалин локомобилей, сеялок и прочих машин. Земля не распахана и не обрабатывается, и даже те посевы, которые остались от выселенных казаков, не использованы, частью собраны кое-как, частью потравлены скотом, а частью остаются в полях для птиц. При малоземелье и нужде в ней для производства хлеба таких явлений не может быть.

3) Русское население обезоружено и к физическому отпору и самосохранению бессильно. Аулы, наоборот, переполнены оружием, каждый житель, даже подростки лет 12-13 вооружены с ног до головы, имея и револьверы, и винтовки…

Таким образом, получается, что в Советской России две части населения поставлены в разные условия в ущерб одна другой, что явно несправедливо для общих интересов.

4) Местные власти вплоть до окружных национальных исполкомов в ГорЦИК, зная всё это ненормальное положение, не принимают никаких мер против этого. Наоборот, такое положение усугубляется ещё открытой пропагандой поголовного выселения русских из пределов Горской республики, как это неоднократно [звучало] на съездах, например, Учредительном Гор[ской] республики, чеченском и др. Это печатается в газетах, таких, как "Горская правда", "Трудовая Чечня". Таким образом, практика жизни подкрепляется принципиальным бездействием власти, уверенностью в безнаказанности и официальным признанием неравенства разных групп населения. Станицы, причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоёванных и порабощенных местностей и совершенно непропорционально с горским населением обременены повинностями - продовольственной, подворной и прочими.

Всякие обращения и жалобы русских властей Сунженского округа, кипы протоколов об убийствах и ограблениях остаются без последствий, как будто их и не бывало.

5) Отношение местной власти и даже ГорЦИК к постановлениям высшей власти - ВЦИК недопустимое, ибо постановления остаются на бумаге, на деле же царит описанный выше произвол».

Получается интересная картина. С одной стороны, чеченцы и ингуши не обрабатывают толком полученную ими землю. С другой, не дают её обрабатывать русским и продолжают требовать выселения русского населения. Так, во время обсуждения Конституции Горской республики 28 декабря 1920 года на заседании Президиума ВЦИК в Москве, Горская делегация в составе Мамсурова, Эльдерханова, Тугаева, Барсанова, Албагачиева, Исмаилова, Энеева и Алиева заявила о необходимости полного выселения казачьих станиц с территории Горской республики.

В ответ на это заявление М.И.Калинин резонно заметил, «что если казаков выселить, то горцы очень скоро вымрут от голода, так как горцы живут казачьим хлебом». Однако, несмотря на столь прозрачный намёк, горская делегация 25 января 1921 года вновь представила проект плана о выселении всех станиц Сунженского отдела, причем не позже 1 мая 1921 года.

Такая настойчивость наглядно опровергала теоретические построения доморощенных марксистов о приоритете классовых интересов над национальными. Не удивительно, что ещё 15 августа 1920 года военный комиссар Чечни с сожалением констатировал: «Проблесков классового самосознания среди чеченского народа не наблюдается». А в относящемся к началу 1921 года донесении командира и комиссара 2-го конного полка, действовавшего в районе Шали - Шатой - Ведено, отмечалось: «…но надо считать противником и окружающие аулы, так как они для нас постольку нам приятели, поскольку мы имеем вооружённой силы для дачи им отпора. Доверия им быть не может…».

Пользуясь попустительством новых властей, чеченцы и ингуши успешно занимались своими традиционными промыслами. Как сообщал в начале ноября 1920 года председатель комиссии по выселению казаков Перельман: «Чеченцами аула Кеньюрт было забрано около 300 голов скота, и также бросились и грабили чеченцы других аулов. 31/Х и 1/ХI я был в ауле и под страхом расстрела запретил грабить скот и вернуть взятое, но в последнем мне отказано, и я распорядился расставить караулы у переправы через Терек».

Об этом же говорится в датированном августом 1922 года рапорте врид председателя РВК Сунженского округа на имя народного комиссара внутренних дел с красноречивым названием «О массовых разбоях и грабежах в Сунженском округе со стороны жителей чеченцев и ингушей»: «Грабежи осуществлялись как ночью, так и днём в станицах Слепцовской, Троицкой, Нестеровской, Фельдмаршальской, Ассиновской, Серноводской, хут. Давыденко.

За время с 15 июня по 1 августа 1922 г. было уворовано 14 лошадей, 4 коровы и быка, а с 1 августа по 1 сентября было уворовано 149 лошадей, 23 коровы и быка, 23 улья с пчёлами, убито 3 человека, ранено 2 человека, взято в плен 4 человека, избито прикладами 2 человека, изнасилована женщина. Было разграблено 4 молотильных машины, забрано 5 фургонов, ограблено 58 млн рублей. В Серноводской милиции похищено 20 шт. винтовок, 1800 шт. патрон, 25 человек было раздето наголо».

Поддержав «освободительное движение» чеченцев и ингушей, красные вскоре столкнулись с необходимостью давить его методами, заимствованными из «проклятого царского прошлого».

Глава 10. «ЧЕЧНЯ ЯВЛЯЕТСЯ БУКЕТОМ БАНДИТИЗМА»
 
 

Случаи проявления бандитизма со стороны чеченских банд не поддаются точному учёту. Обычно на каждый определённый случай грабежа бандитский элемент группируется вокруг известных бандитов-профессионалов, а после грабежа с награбленным бандиты расходятся по своим аулам.

– Из «Краткого обзора бандитизма в Северо-Кавказском военном округе, по состоянию к 1 сентября 1925 года»

Разумеется, публично признать, что ситуация в Чечне развивается совсем не так, как это планировалось «кремлёвскими мечтателями», власти СССР не могли. Однако секретные разведывательные сводки о положении в местах дислокации воинских частей, составлявшиеся военными для военных, содержат массу любопытной информации, рисующей действительное положение вещей. «Секретно

Краткий обзор и характеристика существующего бандитизма на территории IХ-го стрелкового корпуса.

На территории корпуса, в пределах Кабардино-Балкарской Автономной Области, Горской СС Республики, Чеченской Автономной Области, Грозненской губернии и Дагестанской С С Республики бандитизм преимущественно уголовного характера чисто местного значения, развивающийся на почве национально-бытовых условий горцев. Наиболее склонны к бандитизму ингуши и чеченцы. Они же менее лояльны к Советской Власти; сильно развито национальное чувство, - воспитываемое религиозными учениями, особенно враждебны к русским - "ГЯУРАМ"».

Обзор датирован 28 мая 1924 года. Его авторы начальник оперативно-строевой части Зубков, военком Зубаровский и заведывающий разведкой Закутный делают следующие выводы:

«Вывод: на развитие бандитизма среди Горских национальностей влияет: а) культурная отсталость, б) бытовые условия и полудикие нравы горцев, склонных к лёгкой наживе, питающие большую страсть к оружию, которого у них в изобилии, в) экономическая отсталость горского хозяйства, г) отсутствие твёрдой власти на местах и политико-просветительной работы; д) существующий бандитизм ничего серьёзного в политическом отношении не представляет и легко может быть изжит с укреплением органов власти на местах, экономическим повышением сельского хозяйства при наличии решительных мер со стороны органов по борьбе с бандитизмом».

Впрочем, начальник разведывательного отдела штаба Северо-Кавказского военного округа (СКВО) Марков не был столь оптимистичен. Пункт «д» целиком подчёркнут и на полях помещена его резолюция: «Ещё это надо посмотреть. Вывод несерьёзный. 18/VI».

Из информационного обзора штаба 9-го стрелкового корпуса о развитии бандитизма в районах дислокации частей корпуса в июле-сентябре 1924 года:

«3 октября 1924 г.

Чечня является букетом бандитизма. Количество главарей и непостоянных бандитских шаек, совершающих грабежи, главным образом, на соседних с Чеченской областью территориях, не поддаётся учёту. Из них наиболее заслуживают быть отмеченными как основные группировки:

1) в Гудермесском районе - банда Сайд Хаджи Кагирова (из аула Гойты) и Султан Хаджи, до 32 конных, при трёх пулемётах "Льюиса", совершающая грабежи в Хасав-Юртовском, Кизлярском, Моздокском и Гудермесском округах.

Отмечалось несколько случаев покушения банды на жел. дор. линию с целью крушения поездов и ограбления;

2) в Веденском округе - банда Абдул Меджи Эстемирова (из аула Гордели), до 38 человек, при двух лёгких пулемётах, совершает грабежи в Хасав-Юртовском и Веденском округах;

3) в Шатоевском округе - банда Иби Батагова (из аула Майстой), от 25 до 100 человек, производящая грабежи хевсур и пшовотушинских грузин (Грузинская ССР). Чопа Аджоколаев и Мисост Алло - постоянные организаторы банд в Итум-Кагинском и Хельдыхораевском обществах. Возглавляющим бандитизм в этом районе считается Атаби Умаев из аула Зумской.

Все эти группировки чаще всего действуют мелкими шайками в 7-8 сабель во главе отдельных бандитов. Причем, бандгруппировки Кагирова и Эстемирова имеют между собою связь и иногда выступают совместно. В первой из них находится мюрид Али, что даёт основание предполагать о связи с Горской контрреволюцией, возглавляемой Гоцинским, с которым главарь Эстемиров имеет также связь.

Главарь бандитских организаций в Ингушетии, Кабардино-Балкарской и Осетинской [областях] Т.-Х.Шипшев также в течение этих трёх отчётных месяцев после грабежей возвращается в Чеч[енскую] область, в Урус-Мартановский район.

Бандиты с награбленным возвращаются в свои аулы и открыто продают награбленное на базарах. В период июня м[еся]ца особенно замечалась оживлённая торговля оружием на базарах в Веденском и Урус-Мартановском округах. Причем русская кав[алерийская] винтовка расценивается в 12рублей, пехотная - в 10 рублей, револьвер "Наган" - в 15-25 рублей, "Маузер" - в 50-70 рублей, патроны винтовочные - 35 копеек штука, револьверные - 50 копеек.

По сведениям, к 20 июля в Веденском округе отмечались две бандитские группировки, имеющие политическую окраску, возглавляемые Гоцинским: первая - в ауле Бильты под руководством Кехурса Темир-Гиреева и Загалова, располагающая тремя пулемётами, вторая - в ауле Беной под руководством Чумакова и Султан Гиреева, располагающая одним пулемётом… Выводы:

1) К концу второй половины отчётного периода бандитизм в Кабардино-Балкарской, Осетинской и, отчасти, Ингушской обл[астях] значительно понизился.

2) Бандитизм в Чеченской области сохраняет прежний уровень, а периодами повышается, и область в отношении бандитизма нужно считать неблагонадёжной.

3) Вообще, бандитизм на территории корпуса не имеет ярко выраженной формы; по своему характеру - чисто уголовный, скрытый в массе горского населения, живущего своеобразными бытовыми условиями и традициями, воспитанный религиозным фанатизмом и бывшим политическим режимом (колонизаторство).

Родовая вражда, кровная месть, национальная ненависть и неуважение, стеснительные земельные условия, обилие оружия у населения, географические условия - всё это, в той или иной степени, влияет на развитие бандитизма.

За нач. опер. части Закутный

Военком Зубаровский».

Как мы видим, в качестве причин творимого чеченцами разбоя составители обзора всё ещё указывают «колонизаторство» со стороны «бывшего политического режима», а также «стеснительные земельные условия». Однако, отвечая по своей должности за военную разведку СКВО, тот же Закутный не мог в угоду идеологическим догмам игнорировать окружающую действительность. Год спустя, говоря о причинах чеченского бандитизма, он пишет уже совсем другое:

«Нач. оперативного отдела штаба СКВО Краткий обзор бандитизма в Северо-Кавказском военном округе, по состоянию к 1 сентября 1925 года Чеченская автономная область является очагом уголовного бандитизма, распространяемого на соседние с Чечнёй районы: Сунжинского округа, г. Грозный с нефте-промысленым районом, Терского округа, Дагестанской республики и Грузии (северн. район Тионетского уезда). Предоставленные после революции на плоскости богатые земельные угодья чеченцы полностью не используют, ведут отсталыми формами своё сельское хозяйство, не трудолюбивы. В массе своей чеченцы склонны к бандитизму, как к главному источнику лёгкой наживы, чему способствует большое наличие оружия. Нагорная Чечня является убежищем для наиболее закоренелых врагов Советской власти.

Случаи проявления бандитизма со стороны чеченских банд не поддаются точному учёту. Обычно на каждый определённый случай грабежа бандитский элемент группируется вокруг известных бандитов-профессионалов, а после грабежа с награбленным бандиты расходятся по своим аулам.

Власти на местах в большинстве случаев не ведут борьбы с бандитизмом, а наоборот, укрывают бандитский элемент…

Врид. нач. развед. отдела Закутный Врид. нач. опер, отдела Сперанский 5 сентября 1925 г.»

Для борьбы с бандитизмом в конце 1923 года была проведена локальная войсковая операция.

Из оперативной сводки штаба Северо-Кавказского военного округа:

«26 декабря 1923 г.

9-й стрелковый корпус.

В результате операции по разоружению населения района Ачхой - Катыр-Юрт - Шалажи - Гехи - Валерик - Шамиюрт (св[одка] №051/оп) изъято: 1174 винтовки, 175[винтовочных] патрон, 92 револьвера, 67 рев[олъверных] патрон и арестовано 38 человек, причастных к бандитизму. По окончании указанной операции части корпуса с 16 по 19 декабря провели операцию по разоружению района: Чечень - Белгатой - Гелъдыген - Цацын-Юрт - Цен-тарой - Ишхой, при чём у населения изъято: 1715 винтовок, 5719 винт[овочных] патрон, 292 револьвера, 343 револьверных патрон и арестовано 30 человек, причастных к бандитизму.

И.о. нач. опер, части штаба СКВО Сперанский. Пом. нач. опер, части Кириллов».

Однако этого оказалось явно недостаточно и «букет» чеченского бандитизма продолжал расцветать пышным цветом. Особенно обострилась ситуация к лету 1925 года.

Следует подчеркнуть, что чеченский бандитизм носил чисто уголовный характер, хотя и имел идейного вдохновителя - в мае 1921 года, после поражения восстания против Советской власти в нагорном Дагестане, на территории Чечни нашёл убежище Нажмудин Гоцинский, провозглашённый в своё время имамом Дагестана и Чечни. Однако его попытки придать вылазкам чеченских бандитов «политическую окраску» оставались безуспешными.

Так, согласно агентурным данным Дагестанского и Чеченского отделов ОГПУ, 14 апреля 1925 года в Плоскостную Чечню прибыл Атаби Шамилев, один из ближайших помощников имама Гоцинского, посланный им к полевому командиру Сайду Хасану Кагирову, чтобы побудить последнего к активным действиям против «гяуров». Решено было совершить налёт на железную дорогу. С этой целью Кагиров с ядром своей банды в 17 человек отправляется в аул Ножай-Юрт, а затем, пополнив её состав до 40-50 человек при трёх пулемётах - в аул Центорой, в 17 верстах южнее Гудермеса. 17 апреля к ним присоединяется банда в 16 человек из местного населения при трёх ручных пулеметах.

Удовлетворённый Шамилев возвращается в Горную Чечню, а Кагиров, собрав, таким образом, довольно значительные силы, 18 апреля выходит со своим отрядом к железнодорожному полотну в районе разъезда Герзель на реке Аксай (на границе с Дагестаном). Однако тут выяснилось, что железная дорога охраняется. Кстати, характерная черта - и в 1920-е годы, и позже чеченские бандиты нападали лишь при полной уверенности в беззащитности своих жертв. Столкнувшись же с хотя бы минимальным отпором, доблестные «горные орлы» с позором отступали.

Но не возвращаться же с пустыми руками! На следующий день, 19 апреля, «борцы за веру» напали на ночевавших у аула Герзель дагестанцев, захватив у них 23 упряжных быка. На этом поход и завершился. 21 мая Кагиров вернулся в родной аул Гойты, а перед этим 8 и 9 мая, находясь в ауле Цацан-Юрт «при попытке милиции арестовать Кагирова последний, угрожая пулемётным огнём, рассеял милицию».

Кто же был жертвами чеченских грабителей? В первую очередь, русское население из сопредельных с Чечнёй районов:

«Население Надтеречного района Терского округа подвергается систематическим грабежам со стороны чеченских банд, производящих налёты мелкими шайками и скрывающихся с награбленным на территории Чеченской области».

Вот лишь выдержка из хроники бандитского произвола:

27 июня на дороге Ищерская - Галюгаевская банда чеченцев в 8 человек ограбила жителей станицы Ищерская. Забрав носильные вещи, конскую упряжь и деньги, бандиты скрылись в направлении аула Беноюрт Чеченской области.

29 июня чеченской бандой в 6 человек были ограблены жители станицы Галюгаевской, банда скрылась на правом берегу Терека.

14 июля в районе станицы Наурская чеченская банда ограбила работавших в поле крестьян, захватив у них 4 рабочих быков.

В ночь на 2 августа банда чеченцев в 5 человек напала на железнодорожный разъезд Галюгаевский. Отбитая ружейным огнём охраны, банда скрылась в направлении Моздока.

С 4 по 15 августа в районе станицы Наурская было отмечено пять случаев ограбления населения чеченскими бандами, при этом было захвачено 15 лошадей.

Страдало и население Грозного, тогда ещё не входившего в состав Чечни. Лишь за семь дней лета 1925 года в его окрестностях было отмечено 12 случаев ограбления населения мелкими (от 3 до 8 человек) чеченскими бандами. При этом ими были захвачены 24 лошади и убито два полевых милиционера.

30 июля на дороге из станицы Червлёная в Грозный бандой чеченцев были убиты член Кизлярского окружного исполкома Янхотов и вёзший его подводчик, бандиты забрали фургон и двух лошадей.

Страдали от чеченских грабежей и дагестанцы. Однако поскольку оружие у них, в отличие от казаков, новая власть не отобрала, то они всё-таки могли давать отпор бандитам. Так поступили, к примеру, жители дагестанских аулов Гоготль и Анди, когда 12 июля чеченцы попытались угнать их скот. В завязавшемся вооружённом столкновении чеченцы, несмотря на наличие у них ручного пулемёта «Льюис», потеряли 2 человек убитыми и 6 ранеными, дагестанцы - 1 убитого и 1 раненого.

Подвергались чеченским набегам и пограничные районы Грузии.

Глава 11. ВРАЗУМЛЕНИЕ
 

Несколько слов о методах борьбы на Кавказе. Те мягкие меры, которые мы применяем, отнюдь не влияют на горцев так, как бы они влияли на культурное население. Наоборот, у них возникает впечатление о нашей слабости. Это из сущности быта горцев вытекает… У них, как ни у кого, круговая порука. У них нет случая, о котором не знало бы всё население. Нет скрывающегося бандита, места которого не знает население. По их адатам ответственность несёт не преступник-убийца, а весь род и поколение. Мы не разрушили ещё этих взглядов, мы считаться с этим должны.

– Л.Д.Козицкий, командир 28-й стрелковой дивизии

Терпеть такое положение дальше было нельзя. В июле 1925 года командование СКВО и местное ОГПУ предложили провести широкомасштабную операцию по зачистке территории Чечни от бандформирований и изъятию оружия у местного населения и, получив в июле санкцию Сталина, начали её подготовку.

Как было указано в документе, подписанном полномочным представителем ОГПУ Северо-Кавказского края Евдокимовым, командующим войсками СКВО Убореви-чем и членом РВС СКВО Володиным:

«Массовая операция (частями полевого командования и силами органов ОГПУ) по разоружению Чечни в конечном своём результате должна принести общее умиротворение Чечне и создать соответствующую обстановку для мирного советско-хозяйственного строительства области.

Такая обстановка, помимо целого ряда других мероприятий, может быть создана при условии:

а) Поголовного разоружения всей Чечни, в особенности горной её части.

б) Ликвидации контрреволюционных и бандитских баз.

в) Изъятие наиболее активного и будирующего контрреволюционного элемента».

Операции предшествовала тщательная подготовка. В частности, на все населённые пункты Чечни были заранее составлены анкеты, в которых указывались количество жителей, в том числе мужчин, число дворов, состав населения по тейпам, а также количество оружия, изъятого во время разоружения в декабре 1923 года и количество оружия, запланированное к изъятию сейчас.

Например, в Ачхой-Мартане проживало 5502 человек, их них 3400 мужчин, насчитывалось 1304 дворов. Аул населяли тейпы Тумсой (146 дворов), Чинахой (300), Антоколоевский (120), Акки (100), Этикалой (100), Центроевский (100), Эдастай (100), а также ряд мелких тейпов. В декабре 1923 года в Ачхой-Мартане было изъято 393 винтовки, 391 патрон, 27 револьверов. Ещё 100 винтовок было изъято на хуторах. На этот раз было запланировано изъять 800 винтовок, 10 000 патрон, 175 револьверов.

В селении Валерик насчитывалось 4174 человек населения, из них 2216 мужчин, имелось 676 хозяйств, проживали тейпы Аккийский, Нашхоевский и Шатоевский. В декабре 1923 года было изъято 196 винтовок, 230 патрон, 8 револьверов. Сейчас планировалось изъять 630 винтовок, 3000 патрон, 150 револьверов.

Иногда в анкете указывались более подробные сведения. Например, про аул Катыр-Юрт дополнительно сообщалось: «Аул отличается антисоветскими настроениями. В 1922 году здесь был убит Пред. продсессии Ревтриба Богданов. Впоследствии отсутствия больших репрессий, до операции царила уверенность в слабости власти, и население вело себя вызывающе. Сейчас чувствуется перелом в этом с ростом советской общественности».

Сосредоточение войск производилось под видом их участия в манёврах. В Приложении 1 приведён текст памятки красноармейцу «Как относиться к населению во время манёвров в Чечне», выпущенной политическим управлением СКВО.

Операция планировалась следующим образом:

«В связи с создавшимся положением в Чечне Реввоенсоветом Округа по поручению Крайкома РКП(б) был разработан План операции по разоружению населения Чечни и изъятию контрреволюционного и бандитского элемента.

Срок операции определялся с 23 августа по 10 сентября. На заседании Бюро Сев. Кав. Крайисполкома от 25/УН- с./г. был утверждён изложенный ниже план РВС

Руководство операцией возлагалось на РВС и ПН ОГПУ с к к.

Для разрешения в процессе операции вопросов политических и вопросов, связанных с укреплением Советской власти была создана Партийная комиссия, в состав которой были введены от Ч.А.О. Секретарь Чеч. Орг. бюро РКП (б) т. ЭНЕЕВ, Секретарь Обкома РЛКСМ т. МИДАЕВ, Пред. Чеч. ЦИК'а т. ЭЛЬДАРХАНОВ и его заместитель т. АРСАНУКАЕВ.

Разрешение политических вопросов по укреплению Соввласти в группах войск и отрядах было возложено на представителей Чеч. ЦИК'а совместно с Командованием и Уполномоченным ПП ОГПУ.

При Штабе главного руководства операцией была создана Тройка по внесудебному разбору дел о бандитизме и контрреволюции, которой предоставлялись права суда вплоть до высшей меры наказания. В группах и отрядах были созданы такие же тройки, подчинённые центральной. В состав троек при группах от Командования входили Комиссары групп и отрядов.

Самый план разоружения был рассчитан на поголовное изъятие оружия у населения, за исключением лиц, имевших революционные заслуги.

В основном план операции складывался из следующих моментов:

1) изоляция Чечни (закрытие её границ).

2) Главный и первый удар наносился по горной части, причём в первую очередь стояло задачей ликвидация баз Гоцинского и Атаби-Шамилева.

3) Плоскостная Чечня подлежала разоружению во вторую очередь

4) Операция в целом проводилась от имени командования.

При разработке плана были приняты все меры к наиболее полному сохранению тайны, с целью него круг лиц, знающих об операции, был весьма ограниченным. Из работников Чечни в детальный план операции был посвящен только Секретарь Чеч. Орг. бюро РКП(б), на которого и была возложена вся предварительная работа по подготовке соответствующего кадра местных работников. Все же остальные работники Чечни должны были быть посвящены в курс дела лишь с момента начала операций.

Расчёт средств

II. Вся территория Чеченской автономной области для разоружения была разделена на 8 районов в зависимости от характера местности и оттенков бандитизма.

Далее соответственно с важностью каждого района был произведён расчёт войсковых средств, привлечённых для разоружения.

Таким образом, действующие части Округа распределялись:

1. Группа Комдива 5 т. АПАНАСЕНКО: 3 бригада 5-й кавдивизии

38 стр. полк 13 дивизии

82 стр. полк 28 стр. дивизии 84 стр. полк 28 стр. дивизии

Всего 2517 бойцов при 44 пулемётах и 6 горных 2 лёгких орудиях с задачей разоружения Итум-Калинского и Шароевского обществ (район №4).

2. Группа Комдива 28 тов. КОЗИЦКОГО: 1 бригада 5 кавдивизии

83 стр. полк.

Всего 1136 бойцов при 26 пулемётах и 2 горных орудиях с задачей разоружения Дайского района.

3. Группа Комдива 13 тов. ШУВАНОВА: 37-й стр. полк

39-й стр. полк 1 эск. 5 кавдивизии

13 артиллерийский полк

Всего бойцов 1449 при 17 пулемётах 4 горных и 6 лёгких орудиях с задачей разоружения 6 и 7 районов.

4. Группа Комполка 66 тов. КОРОЛЬ: 64 стрелковый полк

66 стрелковый полк Эскадрон 22 стрелковой дивизии Всего бойцов 1207 при 20 пулемётах и 4 орудиях с задачей разоружения 2-го района.

5. Владикавказский отряд: Сев. Кав. нац. школа Владикавказская пехотная школа Эскадрон 28 стр. дивизии Владикавк. дивизион ГПУ

Всего бойцов 288 при 12 пулемётах с задачей разоружения 3-го района.

6. Ботлихский отряд:

Кав. эскадрон 13 стр. дивизии Даг. нац. кав. школа

Всего бойцов 143 при 2 пулемётах с задачей прикрытия проходов из Чечни в Дагестан.

7. 2-я кавбригада 5 кавдивизии. взвод 28 артполка.

Бойцов 450 при 18 пулемётах и 2-х лёгких орудиях, первоначально использован как резерв и впоследствии производившая и самостоятельно операции на плоскости.

Кроме того, в распоряжении командования находились 3 и 5 авиаотряды и бронепоезд №11 и в каждой группе находились особые оперативные группы войск и сотрудников ГПУ.

Всего к операции в Чечне было привлечено 6183 бойцов при 130 станковых и 102 лёгких пулемётах, 14 горных и 10 лёгких орудиях».

Поражает, особенно по современным меркам, незначительность сил, выделенных для зачистки Чечни. Тем не менее, этого оказалось вполне достаточно.

Подробный дневник операции по разоружению Чечни приведён в Приложении 2. Операция началась 23 августа 1925 года. Наиболее сложная задача - разоружение Шароевского района, где скрывался имам Гоцинский - была возложена на группу войск, возглавляемую командиром 5-й кавалерийской дивизии Иосифом Родионовичем Апанасенко. Тем самым, что впоследствии прославился, сумев накануне Великой Отечественной войны в кратчайшие сроки восстановить боеспособность Дальневосточного Военного округа, разваленного «гениальным полководцем» Блюхером. Уроженец села Митрофановское Донской области, ставший во время 1-й мировой войны полным георгиевским кавалером и, несмотря на всего лишь трёхклассное образование, произведённый за храбрость в офицеры, Апанасенко как нельзя лучше подходил для выполнения этой задачи.

[Фото: И. Р. Апанасенко, фотография 1937 года; На фото: портрет красноармейца средних лет в фуражке, форме с тремя орденами красного знамени. Молодое вытянутое лицо с обиженным или скучающим выражением]

А что же чеченцы? Привыкшие к слабости советских властей, первоначально они готовились к упорному сопротивлению. Особенно жители Зумсоя - родного аула ближайшего сподвижника Гоцинского Атаби Шамилева. Цена на патроны возросла на 50%.

Как и их сегодняшние потомки, тогдашние бандиты рассчитывали на помощь мирового сообщества. По Чечне распространялись слухи, будто западные державы объявили СССР войну, что английские войска уже взяли Москву. Тем сильнее было потрясение чеченцев, когда на их территорию вступили многочисленные войсковые колонны, к тому же вооружённые артиллерией и сопровождаемые авиацией.

Оценив движущуюся на них силу, главари бандитов попытались, говоря языком современных телекомментаторов, «инициировать процесс переговоров».

К Апанасенко явились представители двух из 10 тейпов аула Зумсой, предложившие ему свои услуги по ограждению войск от обстрела с гор. Однако, в отличие от нынешних генералов, комдив в переговоры вступать не стал, заявив, что Красная Армия в охране не нуждается и что в случае обстрела за это ответит всё население

Вместе с тем, когда к нему явилась делегация от находившихся во враждебных отношениях с жителями Зумсоя бугуроевцев, Иосиф Родионович выказал тонкое понимание местных реалий. Благосклонно выслушав рассказ о том, как зумсоевцы хотели устроить засаду против его колонны на их территории, а они, бугуроевцы, этого не позволили, Апанасенко согласился принять их услуги в качестве проводников. Более того, бугуроевцы были демонстративно освобождены от разоружения, ожидавшего все другие чеченские тейпы.

Подойдя к Зумсою 27 августа, Апанасенко потребовал сдать 800 винтовок, 200 револьверов, выдать бандитов и главаря Атаби Шамилева. Поначалу население аула отказалось, ссылаясь на то, что Атаби выехал из аула, со всем своим родом и их приверженцами, увёз и оружие. В ответ на Зумсоевские хутора было сброшено 12 пудов бомб. На следующий день Зумсой был обстрелян артиллерией и вновь подвергнут бомбардировке с воздуха. Одновременно с обстрелом сапёрами были взорваны дома рода Атаби, его самого и всех, с ним ушедших. Эти строгие, но справедливые меры вызвали перелом в настроении населения: о сопротивлении, даже пассивном, никто уже не думал, жители аула начали сдавать оружие.

По той же технологии и столь же успешно действовали и другие войсковые группы. В начале операции все зачищаемые аулы оказывали пассивно-враждебное отношение и приступали к сдаче оружия лишь после артиллерийского и пулемётного обстрела, затем участились случаи добровольной сдачи оружия.

Интересно отметить, что «При разоружении с. Веной дагестанцы пограничных аулов высыпали на окрестные горы, показывали чеченам оружие и кричали: "Теперь вы не будете нас грабить", некоторые свидетели добавляют, что во время артиллерийского обстрела Беноя дагестанцы танцевали».

Всего из 242 разоружённых аулов 101 был подвергнут ружейно-пулемётному и артиллерийскому обстрелу, а 16 из них - ещё и бомбардировке с воздуха, кроме того, было взорвано 119 бандитских домов. Однако столь жёсткие, на первый взгляд, меры привели к весьма небольшим потерям среди населения - в результате обстрелов погибло 6 человек и 30 было ранено. Ещё 12 бандитов было убито и 5 ранено в перестрелках. Потери же Красной Армии составили 5 убитых и 8 раненых красноармейцев, а также 10 сорвавшихся в пропасть лошадей.

Удалось добиться и поимки бандитских главарей. После того, как население отказалось выдать Гоцинского, аулы Химой, Хакмадой и Хуландой, возле которых он скрывался, были дважды подвергнуты бомбардировке с воздуха, 3 и 4 сентября. Вслед за тем из аулов всего района было взято 40 заложников. Вслед за тем из аулов всего района было взято 40 заложников. Результат не замедлил проявиться: 5 сентября Гоцинский сдался бойцам 82-го стрелкового полка, а 7 сентября его примеру последовал и Атаби Шамилев.

В результате все задачи операции оказались успешно решены. У населения Чеченской области было изъято 25 299 винтовок, 4319 револьверов, 75 556 винтовочных и 1678 револьверных патронов, а также пулемёт «Льюис». Кроме того, изъят аппарат «Морзе» и один телефонный аппарат. Были захвачены все без исключения сколько-нибудь крупные бандитские главари, а всего арестовано 309 бандитов, из которых 105 (в том числе имам Гоцинский) - расстреляны по приговору тройки полпредства ОГПУ Северо-Кавказского края. Следует отметить, что сегодня все эти убийцы и грабители автоматически реабилитированы - как приговорённые внесудебными органами - и считаются безвинными жертвами «сталинских репрессий».

Произведённая зачистка оказала шокирующее воздействие на обнаглевших от безнаказанности горцев. По Чечне распространились панические слухи, особенный ужас у её обитателей вызывало то, что Советская власть якобы намерена восстановить казаков в прежних правах, вернуть им земли и аулы. Как сообщалось в оперативно-разведывательном отчёте о состоянии и борьбе с бандитизмом в СКВО от 4 декабря 1925 года: «В Чеченской автономной области после проведённой операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия». И действительно, после окончания операции были сдано 447 винтовок, 27 револьверов, 1 орудие, 4 пулемёта, добровольно явилось 565 бандитов.

Русское же население окрестных районов, напротив, с энтузиазмом восприняло происходящее. Как отмечалось в сводках СКВО, многие казаки, выкопав спрятанное оружие, добровольно присоединялись к красноармейским кордонам, чтобы помочь блокировать Чечню и не дать бандитам уйти.

Не ушли от возмездия и высокопоставленные чеченские функционеры, активно использовавшие своё служебное положение для покровительства своим родичам-бандитам. «Тов. Энеев (секретарь Чеченского Оргбюро РКП(б). - И.П.) сам в отношении одного из представителей ЧечЦИК'а во второй группе Акуева сказал, что он во-первых "хочароевец" (название тайпа, рода), во-вторых чеченец и лишь в третьих - коммунист».

17 сентября 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление «О Чечне, Ингушетии и Дагестане»:

«а) Распространить операцию разоружения и на Ингушетию, возложив проведение этой операции на войска ОГПУ и Военного Ведомства, на тех же основах, на каких она бъша проведена в Чечне.

б) Поручить т. Калинину вызвать в Москву членов ЦИК СССР и ЧЕЧЦИКа, принимавших участие в антисоветском движении, и принять соответствующие меры.

в) Предоставить ОГПУ право разрешения вопроса о применении высшей меры наказания, по соглашению с местными органами».

24 сентября 1925 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление «О Чечне и Северной Осетии», в котором, в частности, говорилось:

«Не возражать против ареста четырёх членов ЧечЦИКа, поручив Президиуму ЦИК СССР предварительно оформить лишение полномочий члена ЦИК СССР Шарипова, и ЧечЦИКу - лишение полномочий четырёх членов ЧечЦИКа».

Однако успешные результаты операции 1925 года не были закреплены дальнейшей политикой советских властей. Проводившие зачистку военные поневоле вынуждены были отбросить тогдашние идеологические догмы. К примеру, хранящийся в архиве черновик отчёта об операции носит на себе следы весьма показательной правки: несколько длинных абзацев с рассуждениями о классовой борьбе перечеркнуты, а рядом на полях написана резолюция: «никакой классовой борьбы в Чечне не было, а был бандитизм».

На ключевых постах в руководстве страны всё ещё оставались русофобы - Зиновьев, Каменев, Бухарин и т.д. Продолжалась политика борьбы с «великорусским шовинизмом». Малая советская энциклопедия поливала грязью Хмельницкого, Минина и Пожарского, но зато с восторженным придыханием расписывала «подвиги» Шамиля: «Шамиль проявил себя талантливейшим организатором, агитатором и военачальником и пользовался огромнейшим авторитетом в массах. Деятельность Шамиля представляет непрерывную цепь проявлений величайшего личного геройства, соединённого с продуманным руководством массовой борьбой».

Казаки по-прежнему оставались лишёнными прав - постановление ЦИК СССР о «реабилитации» казачества было принято лишь в апреле 1936 года. В то же время национальным автономиям давались всё новые и новые поблажки.

Так, 14 февраля 1929 года в состав Чеченской автономной области были включены чисто русские территории - Сунженский округ и город Грозный. Между тем согласно переписи 1926 года, среди населения Грозного насчитывалось 71,7% русских, 8,1% украинцев, 6,0% армян, 3,2% татар и лишь 2,0% чеченцев.

Не удивительно, что стоило ситуации в стране обостриться в связи с коллективизацией, как чеченский бандитизм вновь поднял голову. В ноябре-декабре 1929 года в Чечне вспыхнуло крупное восстание. Как подчёркивалось в докладе командующего войсками СКВО И.П.Белова и члена РВС округа С.Н.Кожевникова, адресованном Северо-Кавказскому крайкому ВКП(б):

«В Чечне, как и в Карачае, мы имели не отдельные бандитские, контрреволюционные выступления, а прямое восстание целых районов (Галанчож), в котором почти всё население принимало участие в вооружённом выступлении».

Итоги войсковой операции по подавлению этих беспорядков, согласно справке, подготовленной временно исполнявшим обязанности начальника 1-го отдела штаба СКВО А.П.Покровским, были следующими:

«Таким образом, в операции в целом приняло участие всего с частями ВОГПУ 1904 бойца при 75 станковых и лёгких пулемётах, 11 орудий и 7 самолётов.

Итоги:

За операцию изъято бандитов 450 чел. Убито и ранено до 60 чел. Изъято оружия: современного - 290 ед. шамилевского - 862 ед. охотничьего - 484 ед. холодного - 1674 ед.

Наши потери всего 43 человека, из них убито и умерло от ран - 21 чел. (курсантов 10, кр[асноармей]цев 10, милиционеров 7).

Однако в целом эта операция не достигла успеха. Вскоре выяснилось, что «Уцелевшие от первой операции главари движения учли в значительной степени уроки декабрьского восстания и к концу февраля 1930г. развили энергичную деятельность по подготовке большого восстания». Чтобы предотвратить это, в марте 1930 года была проведена повторная войсковая операция, в которой участвовало 3920 военнослужащих при 16 орудиях.

Два года спустя, 23 марта 1932 года вспыхнуло крупное восстание в Ножай-Юртовском районе. Повстанцы блокировали гарнизоны, находившиеся в ауле Веной и на нефтяных промыслах Стеречь-Кертыч и неоднократно пытались захватить их, однако 28-29 марта были разбиты и рассеяны подошедшими частями Красной Армии.

Следующее обострение обстановки в Чечено-Ингушетии происходит в 1937 году. По данным справки о результатах борьбы с террористическими группами в республике в период с октября 1937 по февраль 1939 года, на её территории действовали 80 группировок общей численностью 400 человек, более 1000 человек находились на нелегальном положении.

Однако благодаря принятым мерам в 1939 году с их выступлениями в основном удалось покончить. В ходе операций были арестованы и осуждены 1032 участника бандитских групп и их пособников, 746 беглых кулаков, изъяты 5 пулемётов, 21 граната, 8175 винтовок, 3513 единиц прочего оружия.

Но, как и в предыдущих случаях, затишье оказалось недолгим. Уже в следующем, 1940 году, бандитизм в республике вновь поднимает голову. При этом, как отмечал 20 декабря 1940 года в докладе на имя Л.Берии начальник НКВД ЧИ АССР майор Рязанов: «Большинство участииков групп пополнялись за счёт беглого преступного элемента из мест заключений и дезертиров РККА». Так, с осени 1939-го по начало февраля 1941 года из Красной Армии дезертировали 797 чеченцев и ингушей, из которых лишь 140 человек было разыскано и изъято, в то время как остальные числились в бегах, как правило, вливаясь в ряды различных банд.

Глава 12. ДЕЗЕРТИРСТВО И БАНДИТИЗМ
 
 

На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев - чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях.

– Х.-М.Ибрагимбе Иш. Сказать правду о трагедии народов.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава. В марте 1942 г. из 14576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам. В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек.

– Б.З.Кобулов. Доююдная записка "О положении в районах Чечено-Ингушской АССР".

За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счёт сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному ещё во времена Хрущёва и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола: «Сталин рассчитывал одёрнуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю».

Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым. Этот учёный муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешёл на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции «Свобода». Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского «сопротивления» Советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами «освобождённые районы». С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами: «… находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное - восстание Исраилова началось ещё зимой 1940 года, т.е. ещё тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером».

Этого мифа придерживаются, в первую очередь, нынешние чеченские «борцы за независимость», так как он тешит их национальное самолюбие. Впрочем, в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьёзные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.

Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам - массовое дезертирство и уклонение от призыва в Красную Армию.

В своей статье «Северный Кавказ 1941-1945. Война в тылу» Сергей Чуев указывает, что за три года войны из рядов Красной Армии дезертировало 49 362 чеченца и ингуша, ещё 13 389 уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек. При изучении архивного первоисточника выясняется, что автор ошибся. Во-первых, эти три цифры относятся не только к чеченцам и ингушам, а ко всему Северному Кавказу. Во-вторых, это не общее количество дезертиров и уклонистов, а количество изъятых дезертиров и лиц, уклонившихся от службы в Красной Армии. Как мы только что видели, из 797 предвоенных чечено-ингушских дезертиров было изъято лишь 140.

Вот что говорилось по поводу вайнахского дезертирства в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:

«Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.

В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.

В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек»,.

А сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники «репрессированных народов» сочиняют на этот счёт различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурат Ибрагимбейли утверждает: «На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев - чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях».

Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах Красной Армии, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины - 10,7 тысяч.

По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии.

Вопреки распространённому мнению, некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги, а также по другим причинам, было освобождено от отправки на поселение. Согласно данным отдела спецпоселений МВД СССР, на 1 апреля 1949 года насчитывалось 75 чеченцев и ингушей, не подвергавшихся выселению.

Итак, получается следующая картина. Как известно, за время войны через советские вооружённые силы прошло свыше 34 млн человек при населении СССР в 1939 году около 190 млн. К началу Великой Отечественной войны численность чеченцев и ингушей составляла приблизительно 460 тысяч человек. Исходя из данной пропорции, эти две народности должны были выставить примерно 80 тысяч военнослужащих. Однако, как мы только что убедились, в рядах РККА служило не более 10 тысяч чеченцев и ингушей.

Одним из популярнейших мифов является массовое участие чеченцев и ингушей в обороне Брестской крепости. Приведу фрагмент из статьи Василия Живова, в котором подробно разбирается эта сказка:

«Что же касается "чеченских защитников Бреста " - то ситуация трагикомична. Давайте ознакомимся с публикациями по теме.

"Информационно-аналитическим отделом министерства Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации было проведено аналитическое исследование по теме: "Вклад чеченского народа в победу советского народа в Великой Отечественной войне в 1941-1945 годы"… В числе опрошенных - 1000 человек в возрасте от 18 до 50лет. Газета "Зама" (№№39-40) публикует данные исследования. Выяснилось, что все 100 процентов опрошенных информированы о том, что 9 мая 2005 исполняется 60 лет со Дня Победы в Великой Отечественной войне. О том, что 40 тысяч участников войны и 400 защитников Брестской крепости были выходцами из Чечено-Ингушетии, знает 61,7 процентов респондентов, 17,3 процента "кое-что об этом слышали", ничего не знали - 21 процент респондентов. Несмотря на тяжёлое экономическое положение в республике, больше половины опрошенных - 63,9 процента - выступают за строительство в Чечне мемориала чеченцам - защитникам Брестской крепости".

Оказывается, твёрдо знает о защите Бреста чеченцами столько вайнахов, что становится стыдно за все остальные народы - они, невежды, про это до недавнего времени и не догадывались. Что любопытно, толп чеченцев там в упор не видели ни наши солдаты, ни штурмовавшие крепость немцы - мемуаров осталось предостаточно.

(28.04.2006, Грозный, Луиза Ахмадова):

"Солдаты и офицеры более тридцати национальностей, в том числе и уроженцы Чечено-Ингушской АССР, принимали участие в защите Брестской крепости в 1941 году. Но не всех их помнят. По сведениям, полученным от директора Мемориального комплекса "Брестская крепость-герой", разными военкоматами Чечено-Ингушской АССР были призваны 16 защитников крепости. Из них пять человек считаются погибшими в Брестской крепости (три чеченца, татарин и ингуш). На плитах мемориального комплекса увековечены имена трёх чеченцев и одного ингуша, погибших при обороне крепости…В Мемориальном комплексе сохранились сведения ещё о пяти защитниках, призванных из ЧИАССР".

Насколько я разбираюсь в математике, 16 несколько меньше 400. Смотрим далее:

"Новые Известия", Сайд Бицоев, "Убиты и забыты":

"Брестскую крепость обороняли сотни уроженцев Чечни, имена которых преданы забвению… Большая часть архивов и личные документы красноармейцев сгорели во время пожара, который полыхал над развалинами больше месяца. Однако часть сохранилась. И мне удалось обнаружить среди полуистлевших и выцветших бумаг имена 188 уроженцев Чечни. Одна из их старейших сотрудниц музея рассказала, что в самые тяжёлые минуты, оставшись без пищи, боеприпасов и надежды на спасение, они устраивали в глухих подземных казематах зажигательный танец лезгинку, поднимая дух остальных бойцов ".

Не будем задаваться вопросом, почему в самые тяжёлые минуты чечены танцевали лезгинку в подземных укрытиях вместо того, чтобы сражаться с врагом. Не будем интересоваться, почему в документах эти имена найдены были совсем недавно. Запомним лишь количество - 188. Это уже лучше, чем 16, не так ли?

"Академик Академии наук Чеченской республики Явус Ахмадов сообщил, что всего в феврале 1944 года было депортировано 520 тысяч чеченцев и ингушей, которых расселили в 15-ти областях Казахстана и Сибири. Ахмадов отмечает, что "нет никаких сомнений в том, что депортация была основана на надуманных мотивах". По его словам, первыми на себя удар немецкой армии в числе других воинов приняли 230 чеченцев, находившихся в Брестской крепости".

А 230лучше, чем 188, правда?

"В героической обороне Брестской крепости, ставшей символом стойкости и мужества, принимали участие больше 300 чеченцев и ингушей, - сообщил корреспонденту Агентства национальных новостей руководитель пресс-службы президента ЧР Сайд-Магомед Исараев".

Д.Гакаев "Очерки политической истории Чечни (XX век) ": "При защите Брестской крепости погибло более 300 воинов-вайнахов. О бесстрашии вайнахов, воевавших на фронте, слагались легенды."

О! Уже более 300.

Стремление вайнахов переписать историю, заменив депортацию по заслугам на невинно репрессированных героев, понятно. Но иногда доходит до смешного:

Тимур Алиев, "Чеченские герои советской войны": "Почти 400 чеченцев и ингушей участвовали в героической обороне Брестской крепости. Всего, по разным оценкам, Героев Советского Союза среди чеченцев, как получивших эту награду, так и представленных к ней, было от 41 до 149 человек (последнюю цифру называет Муса Гешаев в своей арии "Знаменитые чеченцы"). Официально звание Героя Советского Союза было присвоено лишь нескольким десяткам жителей Чечено-Ингушетии, из которых лишь четверо были чеченцами ".

Ладно, про 400 - мы уже читали. Но как можно писать о разбросе 41-149? Такие сведения не могут быть получены иначе, чем из архивов. А списки на предоставление к любой награде - всегда поимённые.

Но храбрые вайнахи хорошо знают своих героев, не то, что какие-то там русские историки…»

Скажем пару слов и насчёт пресловутой 114-й чечено-ингушской кавалерийской дивизии, о подвигах которой так любят рассказывать прочеченски настроенные авторы. Ввиду упорного нежелания коренных жителей Чечено-Ингушской АССР идти на фронт, её формирование так и не было завершено, а личный состав, который удалось призвать, в марте 1942 года был направлен в запасные и учебные части.

Следующее обвинение - бандитизм. За три с половиной года войны, с 22 июня 1941-го по 31 декабря 1944 года на территории ЧИ АССР (а после депортации - на территории Грозненской области) было зарегистрировано 421 бандитское проявление, в том числе:

нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД - 88;

нападений и убийств советских и партийных работников - 81;

нападений и ограблений государственных и колхозных учреждений и предприятий - 69;

ограблений и убийств других граждан - 183.

Вайнахолюбивая общественность может возразить - дескать, и другие народы тоже бандитствовали. Поэтому скажу сразу: по количеству нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД Чечено-Ингушетия за три с половиной года войны заняла второе место в СССР, уступив лишь Литве, и то совсем немного (в Литовской ССР таковых нападений было 90). По количеству нападений и убийств советских и партийных работников ЧИ АССР занимает «почётное» третье место, уступая той же Литве (233) и Белоруссии (223).

Конечно, это статистика по 1944-й год. В 1945-м республики Прибалтики, а также области Западной Украины своё наверстали: в них продолжали действовать «лесные братья», в то время как безвинные жители ЧИ АССР были незаконно вывезены в Среднюю Азию. Тем не менее, если брать территорию СССР в границах до сентября 1939 года, по уровню политического бандитизма Чечено-Ингушетия, безусловно, держит пальму первенства.

Однако вернёмся к списку чечено-ингушских «подвигов». В результате бандитских проявлений за тот же период было убито 116 человек, в том числе:

советских и партийных работников - 24;

работников НКВД-НКГБ - 16;

офицеров и бойцов войск НКВД и Красной Армии - 32;

командиров и бойцов истребительных батальонов и добровольческих отрядов - 8;

других граждан - 36.

В ходе операций против чечено-ингушских бандитов погибло 147 человек, в том числе:

работников НКВД-НКГБ - 28;

офицеров и бойцов войск НКВД и Красной Армии - 105;

командиров и бойцов истребительных батальонов и добровольческих отрядов - 10;

советского и партийного актива - 4.

При этом было уничтожено 197 банд, общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах», о которых речь пойдёт дальше. А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» можно также с чистой совестью отнести к предателям.

К тому времени старые «кадры» абреков и местных религиозных авторитетов стараниями ОГПУ, а затем НКВД, были в основном выбиты. На смену им пришла молодая бандитская поросль - воспитанные Советской властью, учившиеся в советских вузах комсомольцы и коммунисты, наглядно показавшие справедливость пословицы «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

Типичным её представителем стал упомянутый Авторхановым Хасан Исраилов, известный также под псевдонимом «Терлоев», взятым им по названию своего тейпа. Он родился в 1910 году в селении Начхой Галанчожского района. В 1929 году вступил в ВКП(б), в том же году поступил в Комвуз в Ростове-на-Дону. В 1933 году для продолжения учёбы Исраилова отправляют в Москву в Коммунистический университет трудящихся Востока им. И.В.Сталина. В 1935 году был арестован по ст. 58-10 ч.2 и 95 УК РСФСР и осуждён к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, однако уже в 1937 году вышел на свободу. Вернувшись на родину, работал адвокатом в Шатоевском районе.

После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов вместе со своим братом Хусейном перешёл на нелегальное положение, развив бурную деятельность по подготовке всеобщего восстания. С этой целью им было проведено 41 совещание в различных аулах, созданы боевые группы в Галанчожском и Итум-Калинском районах, а также в Борзое, Харсиное, Даги-Борзой, Ачехне и других населённых пунктах. Командировались уполномоченные и в соседние кавказские республики.

Первоначально восстание было назначено на осень 1941 года с тем, чтобы приурочить его к подходу немецких войск. Однако поскольку график блицкрига начал трещать по швам, его срок был перенесён на 10 января 1942 года. Но было уже поздно: благодаря низкой дисциплине и отсутствию чёткой связи между повстанческими ячейками отложить восстание не удалось. Ситуация вышла из-под контроля. Единое скоординированное выступление не состоялось, вылившись в разрозненные преждевременные действия отдельных групп.

Так, 21 октября 1941 года жители хутора Хилохой Начхоевского сельсовета Галанчожского района разграбили колхоз и оказали вооружённое сопротивление пытавшейся восстановить порядок оперативной группе. Для ареста зачинщиков в район был послан оперативный отряд в составе 40 человек. Недооценив серьёзность ситуации, его командир разделил своих людей на две группы, направившиеся на хутора Хайбахай и Хилохой. Это оказалось роковой ошибкой. Первая из групп была окружена повстанцами. Потеряв в перестрелке четырёх человек убитыми и шестерых ранеными, она в результате трусости начальника группы была разоружена и, за исключением четырёх оперработников, расстреляна. Вторая, услышав перестрелку, стала отступать и, будучи окружённой в селе Галанчож, также была разоружена. В итоге выступление удалось подавить только после ввода крупных сил.

Как указано по этому поводу в протоколе №363 заседания бюро Грозненского обкома ВКП(б) от 14 марта 1944 года: «АБДУЛАЕВ Дудук Абдулаевич, рождения 1914 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1940 года, кандидатская карточка №2988312, чеченец, служащий, соцпроисхождение из крестьян, образование низшее, работал оперуполномоченным при Галанчожском РО НКВД.

23-го ноября 1942года Галанчожский РКВКП(б) исключил Абдулаева из кандидатов в члены ВКП(б), как осуждённого Военным трибуналом.

УСТАНОВЛЕНО: Абдулаев, в ноябре 1941 года во главе группы бойцов был послан на операцию по ликвидации бандитской группы в сел. Галанчож. Абдулаев проявил трусость и дезертировал с поля боя, бросив бойцов, за что осуждён военным трибуналом на 10 лет тюремного заключения.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Галанчожского РКВКП(б) от 23.Х1.1942 года утвердить.

Абдулаева Дудука Абдулаевича за трусость и предательство, как осуждённого на 10 лет заключения, из кандидатов в члены ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ».

29 октября 1941 года работники милиции задержали в селе Борзой Шатоевского района Найзулу Джангиреева, который уклонялся от трудовой повинности и подстрекал к этому население. Его брат, Гучик Джангиреев, призвал односельчан на помощь. После заявления Гучика: «Советской власти нет, можно действовать» собравшаяся толпа обезоружила работников милиции, разгромила сельсовет и разграбила колхозный скот. С присоединившимися повстанцами из окрестных сёл борзоевцы оказали вооружённое сопротивление опергруппе НКВД, однако, не выдержав ответного удара, рассеялись по лесам и ущельям, как и участники состоявшегося чуть позже аналогичного выступления в Бавлоевском сельсовете Итум-Калинского района.

Разрозненные выступления мятежников были подавлены. Однако Исраилов не зря учился в Коммунистическом университете! Вспомнив высказывание Ленина «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернём Россию», он активно занялся партийным строительством. Свою организацию Исраилов строил по принципу вооружённых отрядов, охватывавших своей деятельностью определённый район или группу населённых пунктов. Основным звеном были аулкомы или тройки-пятёрки, проводившие антисоветскую и повстанческую работу на местах.

Уже 28 января 1942 года Исраилов проводит в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) нелегальное собрание, на котором учреждается «Особая партия кавказских братьев» (ОПКБ). Как и положено уважающей себя политической организации, ОПКБ имела свой устав, программу, предусматривающую «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи», а также символику:

«Герб ОПКБ означает:

ОРЕЛ

а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами;

б) на лицевом крыле его рисован пучком коса, серп, молот и ручка;

в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея;

г) в его когтях левой ноги в захваченном виде нарисована свинья;

д) на спине между крыльями нарисованы вооружённые двое людей в кавказской форме, один из них в стреляющем виде в змею, а другой шашкой режет свинью…

Объяснения ГЕРБА такое:

I. Орёл в целом означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина; Серп - хлебороба-крестьянина; Молот - рабочего из кавказских братьев; Ручка - наука и учёба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея - обозначается большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья - обозначается русский варвар, потерпевший поражение.

VII. Вооружённые люди - обозначаются братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом».

Позднее, чтобы лучше угодить вкусам будущих немецких хозяев, Исраилов переименовал свою организацию в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (НСПКБ). Её численность, по данным НКВД, вскоре достигла 5000 человек. Это вполне похоже на правду, если учесть, что в феврале 1944 года оперативной группой НКВД были захвачены списки членов НСПКБ по 20 аулам Итум-Кали не кого, Галанчожского, Шатоевского и Пригородного районов ЧИ АССР общей численностью 540 человек, при том, что только в Чечне (без Ингушетии) тогда насчитывалось около 250 аулов.

[Фото:Немецкая листовка; На фото: плакат изображающий карту Кавказа, уходящую за горизонт, над которым в виде солнца встает cвастика в белом круге. Она является основанием трапеции - красного полотнища, на фоне полотнища на свастике сидит орел, взмахивающий крыльями. На плакате написано: "Кавказ будет свободным!"]

Другой крупной антисоветской группировкой на территории Чечено-Ингушетии была созданная в ноябре 1941 года так называемая «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». Её лидер Майрбек Шерипов, как и Исраилов, являлся представителем нового поколения. Сын царского офицера и младший брат героя Гражданской войны Асланбека Шерипова, родился в 1905 году. Так же, как и Исраилов, вступил в ВКП(б), так же был арестован за антисоветскую пропаганду - в 1938 году, а в 1939 году освобождён за недоказанностью вины. Однако в отличие от Исраилова, Шерипов имел более высокий общественный статус, являясь председателем Леспромсовета ЧИ АССР.

Перейдя осенью 1941 года на нелегальное положение, Майрбек Шерипов объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников, скрывавшихся на территории Шатоевского, Чеберлоевского и части Итум-Калинского районов, а также установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами сёл, пытаясь с их помощью склонить население на вооружённое выступление против Советской власти. Основная база Шерипова, где он скрывался и проводил вербовку единомышленников, находилась в Шатоевском районе. Там у него были широкие родственные связи.

Шерипов неоднократно менял название своей организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобождённых горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» и, наконец, как закономерный итог, «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». В первом полугодии 1942 года он написал программу организации, в которой изложил её идеологическую платформу, цели и задачи.

После приближения фронта к границам республики, в августе 1942 года Шерипов сумел установить связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний муллой и сподвижником имама Гоцинского Джавотханом Муртазалиевым, который с 1925 года находился со всей семьёй на нелегальном положении. Воспользовавшись его авторитетом, он сумел поднять крупное восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах.

Восстание началось в селении Дзумской Итум-Калинского района. Разгромив сельсовет и правление колхоза, Шерипов повёл сплотившихся вокруг него бандитов на районный центр Шатоевского района - селение Химой. 17 августа Химой был взят, повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило и растащило хранившееся там имущество. Захват райцентра удался благодаря предательству начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР ингуша Идриса Алиева, поддерживавшего связь с Шериповым. За сутки до нападения он предусмотрительно отозвал из Химоя оперативную группу и войсковое подразделение, которые специально предназначались для охраны райцентра на случай налёта.

После этого около 150 участников мятежа во главе с Шериповым направились захватывать райцентр Итум-Кале одноимённого района, по пути присоединяя к себе повстанцев и уголовников. Итум-Кале полторы тысячи мятежников окружили 20 августа. Однако взять село они не смогли. Находившийся там небольшой гарнизон отбил все атаки, а подошедшие две роты обратили повстанцев в бегство. Разгромленный Шерипов попытался объединиться с Исраиловым, однако органы госбезопасности смогли, наконец, организовать спецоперацию, в результате которой 7 ноября 1942 года главарь шатоевских бандитов был убит.

Следующее восстание организовал в октябре того же года немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в августе в Чечню во главе диверсионной группы. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, сумел поднять ряд аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Однако благодаря принятым оперативно-войсковыми мерам это вооружённое выступление было ликвидировано, Реккерт убит, а примкнувший к нему командир другой диверсионной группы Дзугаев арестован. Актив созданного Реккертом и Расулом Сахабовым повстанческого формирования в количестве 32 человек также был арестован, а сам Сахабов убит в октябре 1943 года его кровником Рамазаном Магомадовым, которому за это было обещано прощение бандитской деятельности.

В отличие от крымских татар или тех же прибалтов, в гитлеровских вооружённых формированиях оказалось не так уж и много чеченцев и ингушей. Неудивительно. Откуда им там взяться? Территория Чечено-Ингушетии, за исключением части Пседахского, Малгобекского и Ачалукского районов, не была оккупирована. Опять-таки, ввиду массового дезертирства и уклонения от призыва, количество чеченцев и ингушей в рядах Красной Армии, а, следовательно, и количество потенциальных перебежчиков и пленных было весьма скромным. Тем не менее, отважные вайнахи тоже внесли посильный вклад в борьбу за торжество гитлеровских идей.

В сентябре 1942 года в местечке Весола под Варшавой были сформированы три первых батальона Северо-Кавказского легиона - 800-й, 801-й и 802-й. При этом в 800-м батальоне имелась чеченская рота, а в 802-м - ещё две. Уже в конце 1942 года 800-й батальон был направлен на фронт в район Туапсе в состав 125-й пехотной дивизии, а 802-й - под Моздок в распоряжение 3-й танковой дивизии вермахта. После отступления немцев с Кавказа потрёпанные горные орлы, получив пополнение, оказались во Франции, где и были уничтожены или взяты в плен после высадки союзников в Нормандии.

Практически одновременно в сентябре 1942 года в Миргороде Полтавской области начинается формирование 842-го, 843-го и 844-го батальонов Северо-Кавказского легиона. В феврале 1943 года они были отправлены в Ленинградскую область для борьбы с партизанами. Чеченской ротой 842-го батальона командовал уроженец села Ачхой- Мартан Алаудин Устарханов. 

[Фото: Подразделение Северо-Кавказского легиона, сентябрь 1942 года; На фото: шеренга бравых солдат. Все в неплохо подтянутой военной форме. Люди стоят не про росту и держат ружья не правильно и про разному, но стараются сохранять хорошую выправку. Выглядят не очень презентабельно, хотя видно, что очень стараются]

В то же время в местечке Весола формируется батальон 836-А. Возглавил его только что вернувшийся из Чечни капитан Ланге, о подвигах которого речь пойдёт ниже, а 1-й чеченской ротой командовал Ады Умаров, после войны скрывшийся в США. Буква «А» в номере батальона означала «айнзатц» - уничтожение. Легионеры-каратели оставили за собой длинный кровавый след в Кировоградской, Киевской областях и во Франции.

10 мая 1945 года остатки батальона были пленены англичанами в Дании. Опасаясь заслуженного возмездия, отважные джигиты попросили британского подданства и, разумеется, получили согласие. Однако вскоре по требованию советской стороны были выданы на расправу сталинским опричникам. Из 214 чеченцев 1-й роты 97 были привлечены к уголовной ответственности. По данным КГБ, 40 человек из числа отбывших наказание проживали в 1987 году в Чечено-Ингушской АССР. Остаётся лишь в очередной раз посетовать на чрезмерную мягкость и гуманность сталинского правосудия.

Некоторое количество чеченцев и ингушей оказалось в составе Кавказского соединения войск СС в Северной Италии. Наиболее боеспособные остатки отступивших из Франции кавказских батальонов весной 1945 года немцы свели в 12-ю истребительно-противотанковую группу, оборонявшую Берлин.

Глава 13. РАЙКОМ ЗАКРЫТ - ВСЕ УШЛИ В БАНДУ
 
 

Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришёл конец, поэтому хочу идти навстречу Германии.

– Майрбек Шерипов

После приближения линии фронта к границам республики немцы начали забрасывать на территорию Чечено-Ингушетии разведчиков и диверсантов. Эти диверсионные группы чрезвычайно благожелательно встречались местным населением. Перед забрасываемыми агентами были поставлены следующие задачи: создать и максимально усилить бандитско-повстанческие формирования и этим отвлечь на себя части действующей Красной Армии; провести ряд диверсий; перекрыть наиболее важные для Красной Армии дороги; совершать террористические акты и т.п.

Наибольшего успеха добилась группа Реккерта, о чём рассказано выше. Самая многочисленная из разведывательно-диверсионных групп в количестве 30 парашютистов была заброшена 25 августа 1942 года на территорию Атагинского района близ села Чешки. Возглавлявший её обер-лейтенант Ланге намеревался поднять массовое вооружённое восстание в горных районах Чечни. Для этого он установил связь с Хасаном Исраиловым, а также с предателем Эльмурзаевым, который, будучи начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД, в августе 1942 года перешёл на нелегальное положение вместе с районным уполномоченным заготовительной конторы Гайтиевым и четырьмя милиционерами, забрав 8 винтовок и несколько миллионов рублей денег.

Однако в этом начинании Ланге постигла неудача. Не выполнив намеченного и преследуемый чекистско-войсковыми подразделениями, обер-лейтенант с остатками своей группы (6 человек, все немцы) сумел с помощью проводников-чеченцев во главе с Хамчиевым и Бельтоевым перейти через линию фронта обратно к немцам. Не оправдал надежд и Исраилов, которого Ланге охарактеризовал как фантазёра, а написанную им программу «кавказских братьев» назвал глупой.

Тем не менее, пробираясь к линии фронта по аулам Чечни и Ингушетии, Ланге продолжал работу по созданию бандитских ячеек, которые он называл «группы абвер». Им были организованы группы: в селе Сурхахи Назрановско-го района в количестве 10 человек во главе с Раадом Дакуевым, в ауле Яндырка Сунженского района численностью 13 человек, в ауле Средние Ачалуки Ачалукского района в количестве 13 человек, в ауле Пседах того же района - 5 человек. В ауле Гойты ячейка из 5 человек была создана членом группы Ланге унтер-офицером Келлером.

Одновременно с отрядом Ланге 25 августа 1942 года на территорию Галанчожского района была заброшена и группа Османа Губе. Её командир Осман Сайднуров (псевдоним Губе он взял, находясь в эмиграции), аварец по национальности, родился в 1892 году в селении Эрпе-ли ныне Буйнакского района Дагестанской АССР в семье торговца мануфактурой. В 1915 году добровольно вступил в русскую армию. Во время гражданской войны служил у Деникина в чине поручика, командовал эскадроном. В октябре 1919 года дезертировал, проживал в Тбилиси, а с 1921 года, после освобождения Грузии красными - в Турции, откуда в 1938 году был выслан за антисоветскую деятельность. После начала Великой Отечественной войны Осман Губе прошёл курс обучения в немецкой разведывательной школе и был передан в распоряжение военно-морской разведки.

На Османа Губе немцы возлагали особые надежды, планируя сделать его своим наместником на Северном Кавказе. Для поднятия авторитета в глазах местного населения ему даже разрешили выдавать себя за немецкого полковника. Однако планам этим не суждено было сбыться-в начале января 1943 года Осман Губе и его группа были арестованы органами госбезопасности. Во время допроса несостоявшийся кавказский гауляйтер сделал красноречивое признание: «Среды чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.

[Фото; На фото: документ А4 с фотографией человека в годах в костюме и с усами щеточкой. Это удостоверение датировано 12 авг 1942 г. Фото закреплено двумя фашистскими печатями]

Меня удивляло: нем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.

Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чём не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжёлые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми из чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услугу в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища».

Согласно трофейным германским документам, всего в республику было заброшено 77 парашютистов. В свою очередь, советские органы госбезопасности по 1944 год включительно обезвредили на территории ЧИ АССР 43 вражеских парашютистов. Шестеро из них были убиты, 31 задержан, ещё шестеро явились с повинной.

Вопреки уверениям Авторханова, немцы широко практиковали и заброску на парашютах оружия для чеченских бандитов. Более того, чтобы произвести впечатление на местное население, они однажды даже сбросили мелкую разменную серебряную монету царской чеканки.

Возникает резонный вопрос: а куда же всё это время смотрели местные органы внутренних дел? НКВД Чечено-Ингушетии возглавлял тогда капитан госбезопасности Султан Албогачиев, ингуш по национальности, до этого работавший в Москве следователем. В этом качестве он отличался особой жестокостью. Особенно это проявилось во время следствия по делу академика Николая Вавилова. Именно он вместе с бывшим ответственным секретарем «Московского комсомольца» Львом Шварцманом, по словам сына Вавилова, пытал академика по 7-8 часов подряд.

Усердие Албогачиева не прошло незамеченным - получив повышение, он накануне Великой Отечественной войны вернулся в родную республику. Однако вскоре выяснилось, что новоиспечённый нарком внутренних дел Чечено-Ингушетии отнюдь не горит желанием выполнять свои прямые обязанности по искоренению бандитизма. Об этом свидетельствуют многочисленные протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б):

– 15 июля 1941 года: «Нарком тов. Албогачиев не укрепил организационно наркомат, не сплотил работников и не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством».

– начало августа 1941 года: «Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежёвывается от участия в борьбе с террористами».

– 9 ноября 1941 года: «Наркомат внутренних дел (нарком т. Албогачиев) не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) от 25-го июля 1941 года, борьба с бандитизмом до последнего времени строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а наоборот активизировал свои действия».

В чем же была причина такой пассивности? В ходе одной из чекистско-войсковых операций военнослужащими 263-го полка Тбилисской дивизии войск НКВД лейтенантом Анекеевым и старшиной Нециковым был обнаружен вещмешок Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В этих документах находилось и письмо от Албогачиева следующего содержания:

«Дорогой Терлоев! Привет тебе! Я очень огорчён, что твои горцы раньше положенного времени начат восстание (Имеется в виду восстание октября 1941 года. - И.П.). Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, и мы, работники республики, будем разоблачены… Смотри, ради Аллаха, держи присягу. Не назови нас никому.

Ты же разоблачился сам. Ты действуй, находясь в глубоком подполье. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя будут расстреливать. Связь держи со мной только через моих доверенных пособников.

Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне возможным, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников, и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим мы с тобой должны доказать, что будто мы непримиримые враги и преследуем друг друга.

Ты не знаешь тех орджоникидзевских агентов ГЕСТАПО, через которых, я тебе говорил, нужно послать все сведения о нашей антисоветской работе.

Пиши сведения об итогах настоящего восстания и пришли их мне, я их сразу сумею отослать по адресу в Германию. Ты порви мою записку на глазах моего посланника. Время опасное, я боюсь.

10.ХI.1941 г.»

Подстать Албогачиеву (чью просьбу о враждебном письме Исраилов добросовестно выполнил) были и его подчинённые. О предательстве начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР Идриса Алиева я уже упоминал. На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского - Эльмурзаев, Шароевского - Пашаев, Итум-Калинского - Межиев, Шатоевского - Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского - Хасаев, Чеберлоевского - Исаев, командир истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и многие другие.

Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа: «Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушёл в банду», «Иналов Анзор, уроженец с. Гухой Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие» и т.п.

Не отставали от чекистов и местные партийные руководители. Как было сказано на этот счёт в уже цитировавшейся записке Кобулова:

«При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т.ч. 16руководителей райкомов ВКП(б), 8руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов»™.

Для справки: в это время ЧИ АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, со своих постов дезертировали ровно две трети 1-х секретарей райкомов. Можно предположить, что оставшиеся в основном были «русскоязычными», как например, секретарь Ножай-Юртовского РК ВКП(б) Куролесов.

Особенно «отличилась» парторганизация Итум-Калинского района, где на нелегальное положение перешли 1-й секретарь райкома Тангиев, 2-й секретарь Садыков и другие партийные работники. На дверях местного партийного комитета впору было вывесить объявление: «Райком закрыт - все ушли в банду».

В Галашкинском районе после получения повесток о явке в республиканский военкомат бросили работу и скрылись 3-й секретарь райкома ВКП(б) Харсиев, инструктор райкома и депутат Верховного Совета ЧИ АССР Султанов, зам. председателя райисполкома Евлосв, секретарь райкома ВЛКСМ Цичоев и ряд других ответственных работников. Другие же работники района, такие, как заведующий организационно-инструкторским отделом райкома ВКП(б) Вишагуров, председатель райисполкома Албаков, районный прокурор Аушев, оставаясь на своих местах, вступили в преступную связь с уже упомянутым руководителем разведывательно-диверсионной группы Османом Губе и были им завербованы для подготовки вооружённого восстания в тылу Красной Армии.

Инструктор Чеберлоевского райкома ВКП(б) Д.С.Сулиманов незаконно приобрёл оружие, перешёл в банду и принимал участие в вооружённом выступлении против Советской власти.

А вот ещё выдержки из персональных партийных дел, рассматривавшихся Чечено-Ингушским обкомом ВКП(б):

«ЮНУСОВ Хади Юнусович, рождения 1906 года, член ВКП(б) с 1939 года, партбилет №2577425 (на руках), чеченец, соцпроисхождение из крестьян, колхозник, образование низшее, в момент привлечения к партответственности работал парторгом обкома в колхозе им. Гильзова сел. Мехкеты, в данное время колхозник колхоза "Красный горец сел. Хатуни. 17/Х-1942 года Введенский райком ВКП(б) исключил ЮНУСОВА X. из членов ВКН(б) за уклонение от мобилизации в Красную Армию.

УСТАНОВЛЕНО: ЮНУСОВ X. в сентябре 1942 года подал заявление о добровольном вступлении в Нацкавдивизию. При отправке в воинскую часть ЮНУСОВ в армию не поехал и скрылся.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Введенского РКВКП(б) от 17/Х-1942 года утвердить. ЮНУСОВА Хади Юнусовича, за уклонение от мобилизации в Красную Армию, из членов ВКП(б) исключить».

«БОГАТЫРЁВ Идрис Биботович, рождения 1902 года, член ВКП(б) с 1931 года, партбилет №1845026 (у Богатырёва), ингуш, соцпроисхождение из крестьян, образование низшее, работал председателем Галашкинского сельиспол-кома. В настоящее время нигде не работает. 9.11.1943 года Галашкинскии РКВКП(б) исключил Богатырёва из членов ВКП(б) за утонение от мобилизации в Красную Армию и как скрывающегося от органов соввласти.

УСТАНОВЛЕНО: Богатырёв 19.1.1943 года при обсуждении вопроса "О проведении добровольного призыва чеченцев и ингушей в Красную Армию " на общем райпартсобрании заявил о добровольном зачислении его в Красную Армию.

При отправке добровольцев в воинскую часть, Богатырёв скрылся, бросив работу председателя сельисполкома.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Галашкинского РКВКП(б) от 9.11.1943 года утвердить, Богатырёва И.Б. за уклонение от призыва в Красную Армию из членов ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ».

Секретарь Курчалоевского райкома комсомола Кунту Сослаев был командирован на курсы усовершенствования политсостава. Резонно опасаясь, что по окончании курсов его отправят на фронт, отважный чеченский юноша симулировал куриную слепоту.

Столь же предательски повела себя и местная интеллигенция. Сотрудник редакции газеты «Ленинский путь» Эльсбек Тимуркаев вместе с Авторхановым ушёл к немцам, нарком просвещения Чантаева и нарком социального обеспечения Дакаева были связаны с Авторхановым и Шериповым, знали об их преступных намерениях и оказывали им помощь.

Зачастую предатели даже не пытались прикрываться высокими словами о борьбе за свободу и откровенно выставляли напоказ свои шкурные интересы. Так, Майрбек Шерипов, переходя осенью 1941 года на нелегальное положение, цинично объяснил своим приверженцам: «Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришёл конец, поэтому хочу идти навстречу Германии».

Подобные примеры можно приводить бесконечно, но думается, что изложенного с лихвой хватит, чтобы убедиться в массовом предательстве чеченцев и ингушей в годы Великой Отечественной войны. Выселение эти народы заслужили полностью. Тем не менее, невзирая на факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было карать всю нацию за преступления её «отдельных представителей». Один из излюбленных аргументов этой публики - ссылка на незаконность подобного коллективного наказания.

Строго говоря, это действительно так: никакими советскими законами массовое выселение чеченцев и ингушей не предусматривалось. Однако давайте посмотрим, что бы вышло, вздумай власти действовать в 1944 году по закону.

Как мы уже выяснили, большинство чеченцев и ингушей призывного возраста уклонились от воинской службы или дезертировали. Что полагается в условиях военного времени за дезертирство? Расстрел или штрафная рота. Применялись ли эти меры к дезертирам других национальностей? Да, применялись. Бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время войны также наказывались по всей строгости. Как и менее тяжкие преступления, вроде членства в антисоветской подпольной организации или хранения оружия. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников, наконец, недонесение, также карались Уголовным кодексом. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши.

Получается, что обличители сталинского произвола, по сути, сожалеют о том, что несколько десятков тысяч чеченских мужчин не были на законных основаниях поставлены к стенке! Впрочем, скорее всего, они просто полагают, что закон писан только для русских и прочих граждан «низшего сорта», а на гордых жителей Кавказа он не распространяется. Судя по нынешним амнистиям для чеченских боевиков, а также раздающимся с завидной регулярностью призывам «решить проблему Чечни за столом переговоров» с бандитскими главарями, так оно и есть.

Итак, с точки зрения формальной законности кара, постигшая в 1944 году чеченцев и ингушей, была гораздо мягче той, что полагалась им согласно Уголовному Кодексу. Поскольку в этом случае практически всё взрослое население следовало расстрелять или отправить в лагеря. После чего из республики по соображениям гуманности пришлось бы вывозить и детей.

А с моральной точки зрения? Может, стоило «простить» народы-предатели? Только вот что бы при этом подумали миллионы семей погибших солдат, глядя на отсидевшихся в тылу чеченцев и ингушей? Ведь в то время как оставшиеся без кормильцев русские семьи голодали, «доблестные» горцы торговали на рынках, без зазрения совести спекулируя сельхозпродуктами. Согласно агентурным данным, накануне депортации у многих чеченских и ингушских семей скопились крупные суммы денег, у некоторых - по 2-3 миллиона рублей.

Впрочем, и в то время у чеченцев находились «заступники». Например, заместитель начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Р.А.Руденко. Выехав 20 июня 1943 года в командировку в Чечено-Ингушетию, по возвращении он представил 15 августа на имя своего непосредственного начальника В.А.Дроздова доклад, где говорилось, в частности, следующее:

«Рост бандитизма надо отнести за счёт таких причин, как недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы среди населения, особенно в высокогорных районах, где много аулов и селений расположены далеко от райцентров, отсутствие агентуры, отсутствие работы с легализованными бандгруппами…, допускаемые перегибы в проведении чекистско-войсковых операций, выражающиеся в массовых арестах и убийствах лиц, ранее не состоявших на оперативном учёте и не имеющих компрометирующего материала. Так, с января по июнь 1943 г. было убито 213 чел., из них на оперативном учёте состояли только 22 человека…».

Таким образом, по мнению Руденко, стрелять можно только в тех бандитов, которые состоят на учёте, а с прочими - вести партийно-массовую работу. Если же вдуматься, то из доклада следует прямо противоположный вывод - реальное количество чеченских и ингушских бандитов было в десять раз больше, чем число состоявших на оперативном учёте: как известно, ядро банд составляли профессиональные абреки, к которым для участия в конкретных операциях присоединялось местное население.

В отличие от сетовавшего на «недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы» Руденко, родившиеся и выросшие на Кавказе Сталин и Берия совершенно правильно понимали психологию горцев с её принципами круговой поруки и коллективной ответственности всего рода за преступление, совершённое его членом. Потому и приняли решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Решение, обоснованность и справедливость которого вполне осознавались самими депортируемыми. Вот какие слухи циркулировали в то время среди местного населения:

«Советская власть нам не простит. В армии не служили, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили - и нас выселят».

Глава 14. ОПЕРАЦИЯ «ЧЕЧЕВИЦА»
 
 

И разговоры о какой-то суперстойкости и бесстрашии чеченцев - тоже миф. Один из чеченских чиновников, идейный оппонент Кадырова, дал мне недавно смелое интервью. Перед публикацией потребовал текст. Прочитав, посетовал: «Ты совсем не знаешь чеченцев. Вот что это за фраза: "Стоит Москве от Кадырова отвернуться, и все нынешние соратники его предадут…" Мы, запомни, самый мужественный на свете народ. Мы не способны на предательство. Давай вместо ''предадут" напишем "сдадут"».

– Речкалов В. Копья на кладбищах // Известия.

18 марта 2004, №48(26605). С. 5.

Итак, решение о выселении чеченцев и ингушей было принято. Началась подготовка к операции, получившей кодовое название «Чечевица». Ответственным за её осуществление был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И.А.Серов, а его помощниками - комиссары госбезопасности 2-го ранга Б.З.Кобулов, С.Н.Круглов и генерал-полковник А.Н.Аполлонов, каждый из которых возглавил один из четырёх оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал ход операции лично Л.П.Берия. В качестве предлога для ввода войск было объявлено о проведении учений в горных условиях. Сосредоточение войск на исходных позициях началось примерно за месяц до начала активной фазы операции.

В первую очередь необходимо было произвести точный учёт населения. 2 декабря 1943 года Кобулов и Серов доложили из Владикавказа, что созданные для этой цели оперативно-чекистские группы приступили к работе. При этом выяснилось, что за два предыдущих месяца в республике было легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах, в том числе и «ветеран» бандитского движения Джавотхан Муртазалиев, вдохновитель ряда прошлых антисоветских выступлений, включая восстание в августе 1942 года. При этом в процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия, остальное же припрятывали до лучших времён.

К технической подготовке «тактических учений войсковых частей СКВО в горных условиях» были привлечены местные власти. Разумеется, при этом их не ставили в известность об истинной цели предстоящей операции. 20 января 1944 года Совнарком и бюро обкома ВКП(б) Чечено-Ингушской АССР приняли следующее совместное постановление:

«СЛУШАЛИ: §1. Об обеспечении подготовки тактических учений войсковых частей СКВО в горных условиях.

(т.т. Гордеев, Иванов В.А.)

ПОСТАНОВИЛИ: Для обеспечения подготовки тактических учений войсковых частей СКВО в горных условиях, проводимых на основании указания командующего войсками СКВО генерал-лейтенанта тов. КУРДЮМОВА Н.Н., Совнарком и бюро обкома ВКП(б) ЧИАССР ПОСТАНОВЛЯЮТ:

1. Обязать председателей райисполкомов и секретарей райкомов партии мобилизовать в порядке трудгужповинности, сроком на один месяц лошадей и ишаков, согласно приложению №1, обеспечив их вьюками и уздечками.

2. Предложить первым секретарям РК ВКП(б), председателям райисполкомов и райвоенкомам отбор лошадей и ишаков и подготовку вьюков и уздечек закончить к 1 февраля 1944 года. Передачу их воинским частям оформить актами комиссий, с указанием упитанности и физического состояния. Поставляемое тягло обеспечить фуражом из расчёта 35 килограмм на голову. Сдачу тягла представителям воинских частей производить по указанию военкома республики.

3. Обязать райисполкомы для отбора лошадей и ишаков создать районные комиссии в составе: райвоенкома - председатель и членов: райветврача и зав. райЗО.

Наркому земледелия ЧИ АССР тов. ТЕПСАЕВУ обеспечить районные комиссии опытными ветврачами.

4. Утвердить представленный план-график по ремонту и приведению в проезжее состояние дорог и мостов в разрезе маршрутов по районам республики, согласно приложению №2.

5. Привлечь в порядке трудгужповинности население сроком с 23 января по 10 февраля 1944 года для приведения в проезжее состояние дорог и мостов, согласно приложению №2.

6. Обязать секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов:

а) нарезать участки дорог и закрепить их за сельсоветами и колхозами, на которых возложить ответственность за ремонт дорог и поддержание их в проезжем состоянии;

б) на период проведения ремонта дорог и мостов утвердить председателей райисполкомов начальниками, а вторых секретарей РК ВКП(б) замами по политчасти участков для непосредственной организации ремонтных дорожных работ;

в) обязать председателей райисполкомов и секретарей РКВКП(б) утвердить председателей колхозов или их заместителей бригадирами на участках работ, отведённых для колхоза;

г) обязать РК ВКП(б) выделить в каждую бригаду агитаторов для проведения политико-массовой работы среди мобилизованного населения, организации социалистического соревнования между бригадами и отдельными колхозниками на успешное проведение ремонта дорог и мостов.

7. Обязать начальника дорожного управления т. Красикова для технического руководства ремонтом дорог и мостов, командировать на основные маршруты инженерно-технических работников и к 10 февраля 1944 года установить по всем маршрутам указательные и предупредительные знаки.

8. Обязать заместителя начальника управления связи ЧИ АССР тов. СОЛОМЕНИКОВУ обеспечить нормальную, бесперебойную работу средств связи, установив круглосуточное дежурство монтёров, а также ответственных дежурных по управлению связи.

9. Поручить Наркому внутренних дел тов. ДРОЗДОВУ и Наркому НКГБ тов. Рудакову обеспечить охрану средств связи, дорог, мостов и важных объектов. Райкомам ВКП(б) и райисполкомам выделить в помощь РО НКВД по охране телефонных и телеграфных линий сельских активистов, комсомольцев, авторитетных стариков - патриотов Родины, закрепив за ними определённые участки.

10. Обязать Наркома здравоохранения ЧИ АССР т. Эпштейна принять решительные меры по ликвидации инфекционных заболеваний сыпного тифа и гриппа среди населения.

11. Обязать РКВКП(б) и райисполкомы, обком и райкомы ВЛКСМ развернуть широкую массово-политическую работу среди населения об успехах Красной Армии на фронтах Отечественной войны и обеспечении подготовки тактических учений частей СКВО в горных условиях, организуя встречи бойцов и офицеров Красной Армии с населением, оказывая им помощь в расквартировании, привлекая для проведения этой работы районный партийный, советский, комсомольский актив, стариков - патриотов Родины и участников Отечественной войны.

12. Поручить отделу пропаганды и агитации обкома ВКП(б) издать плакаты и лозунги и организовать в районах тактических учений войсковых частей СКВО широкую наглядную агитацию.

13. Для оказания помощи районам в проведении настоящего постановления в жизнь, командировать сроком до 10 февраля с.г. ответственных уполномоченных обкома ВКП(б) и СНК ЧИАССР, согласно приложению №3.

Председатель Совнаркома ЧИАССР С.Моллаев Секретарь Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) Х.Решидов».

«Сов. секретно Телеграмма №№5351, 5352 17.11-44 года Товарищу СТАЛИНУ

Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. После уточнения взято на учёт подлежащих переселению 459.486 человек, включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией, ив городе Владикавказе. На месте мною проверяется состояние дел по подготовке переселения и принимаются необходимые меры.

Учитывая масштабы операции и особенность горных районов, решено выселение провести (включая посадку людей в эшелоны) в течение 8 дней, в пределах которых в первые 3 дня будет закончена операция по всем низменным и предгорным районам и частично по некоторым поселениям горных районов, с охватом свыше 300 тысяч человек. В остальные 4 дня будут проведены выселения по всем горным районам с охватом оставшихся 150 тысяч человек.

В период проведения операции в низменных районах, т.е. в первые 3 дня, все населённые пункты горных районов, где выселение будет начато на 3 дня позже, будут блокированы уже заблаговременно введёнными туда войсковыми командами под начальством чекистов.

Среди чеченцев и ингушей отмечается много высказываний, в особенности связанных с появлением войск. Часть населения реагирует на появление войск в соответствии с официальной версией, согласно которой якобы проводятся учебные манёвры частей Красной Армии в горных условиях. Другая часть населения высказывает предположение о выселении чеченцев и ингушей. Некоторые считают, что будут выселять бандитов, немецких пособников и другой антисоветский элемент.

Отмечено большое количество высказываний о необходимости оказать сопротивление выселению. Всё это в намечаемых оперативно-чекистских мероприятиях нами учтено.

Приняты все необходимые меры к тому, чтобы выселение провести организованно, в указанные выше сроки и без серьёзных инцидентов. В частности, к выселению будут привлечены 6-7 тысяч дагестанцев и 3 тысячи осетин из колхозного и сельского актива районов Дагестана и Северной Осетии, прилегающих к Чечено-Ингушетии, а также сельские активисты из числа русских, в тех районах, где имеется русское население. Русские, дагестанцы и осетины также будут частично использованы для охраны скота, жилья и хозяйств выселяемых. В ближайшие дни подготовка к проведению операции будет полностью закончено и выселение намечено начать 22 или 23 февраля.

Учитывая серьёзность операции, прошу разрешить мне остаться на месте до завершения операции хотя бы в основном, т.е. до 26-27 февраля. НКВД СССР БЕРИЯ»

Показательный момент: для помощи в выселении привлекаются дагестанцы и осетины. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Похоже, что бандитствующие обитатели Чечено-Ингушетии сумели настолько досадить всем окрестным народностям, что те с радостью готовы были помочь спровадить своих беспокойных соседей куда-нибудь подальше.

Наконец всё было готово:

«Сов. секретно

Телеграмма №№5807, 5833

22.11-1944 г.

Товарищу СТАЛИНУ

Для успешного проведения операции по выселению чеченцев и ингушей, после Ваших указаний в дополнение к чекистско-войсковым мероприятиям проделано следующее:

1. Мною был вызван председатель Совнаркома Моллаев, которому сообщил решение правительства о выселении чеченцев и ингушей и о мотивах, которые легли в основу этого решения. Моллаев, после моего сообщения, прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением. (По данным НКВД, накануне жена этого «плачущего большевика» купила золотой браслет стоимостью 30 тысяч рублей. - И.П.) Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым было объявлено о ходе выселения чеченцев и ингушей и причинах их выселения. Им было предложено принять активное участие в доведении до населения решения правительства о выселении, порядок выселения, условий устройства в местах нового расселения, а также были поставлены задачи:

Во избежание эксцессов призывать население к неуклонному выполнению распоряжений работников, возглавляющих выселение. Присутствовавшие работники выразили готовность приложить свои усилия для выполнения предлагаемых мер и уже практически приступили к работе. 40 республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населённому пункту 2-3 чел., которые должны будут, в день выселения до начала операции на специально собранных нашими работниками сходах мужчин, выступить с соответствующим разъяснением решения правительства о выселении.

Кроме того, мною проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии высшими духовными лицами АРСАНОВЫМ БАУДИНОМ, ЯНДАРОВЬШАБДУЛ ГАМИДОМ и ГАЙСУМОВЫМ АББАСОМ, которым также было объявлено о решении правительства и после соответствующей обработки предложено провести необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных «авторитетов». Перечисленные духовные лица, в сопровождении наших работников, уже приступили к работе с муллами и мюридами, обязывая их призывать население к подчинению распоряжениям власти. Как партийно-советским работникам, так и духовным лицам, используемым нами, обещаны некоторые льготы по переселению (несколько будет увеличена норма разрешённых к вывозу вещей). Необходимые для проведения выселения войска, оперработники и транспорт стянуты непосредственно в места операции, командно-оперативный состав соответствии проинструктирован и готов к проведению операции. Выселение начинаем с рассвета 23 февраля с.г. С двух часов ночи на 23 февраля все населённые пункты будут оцеплены, заранее намеченные места засад и дозоров будут заняты опергруппами с задачей воспрепятствовать выходу населения за территорию населённых пунктов. На рассвете мужчины будут созваны нашими оперработниками на сходы, где им на родном языке будет объявлено решение правительства о выселении чеченцев и ингушей. В высокогорных районах сходы созываться не будут, в силу большой разбросанности населённых пунктов. После этих сходов будет предложено выделить 10-15 человек для объявления семьям собравшихся о сборе вещей, а остальная часть схода будет разоружена и доставлена к местам погрузки в эшелоны. Изъятие намеченных к аресту антисоветских элементов в основном закончено. Считаю, что операция по выселению чеченцев и ингушей будет проведена успешно. БЕРИЯ»

Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была произвести выселение четырёх семей. Технология действий опергрупп была следующей. По прибытии в дом выселяемых производился обыск, в ходе которого изымалось огнестрельное и холодное оружие, валюта, антисоветская литература. Главе семьи предлагалось выдать участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам. Здесь же объявлялась причина выселения: «В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов». Затем имущество и люди - в первую очередь женщины с грудными детьми - грузились на транспортные средства и под охраной направлялись к месту сбора.

С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь из расчёта 100 кг на каждого человека, но не более полутонны на семью. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На каждую семью составлялось по два экземпляра учётных карточек, где отмечались все, в том числе и отсутствующие, домочадцы, обнаруженные и изъятые при обыске вещи. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось представителями приёмной комиссии. Все подозрительные лица подвергались аресту. В случае сопротивления или попыток к бегству виновные расстреливались на месте без каких-либо окриков и предупредительных выстрелов.

«Сов. секретно Телеграмма №6051 от 23.11-1944 г. Товарищу СТАЛИНУ

Сегодня 23 февраля на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имело место 6 случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека.

На 11 часов утра вывезено из населённых пунктов 94 тысячи 741 человек, т.е. свыше 20% подлежащих выселению, погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тысяч 23 человека.

БЕРИЯ»

Невзирая на то, что подготовка к операции велась в условиях строжайшей секретности, полностью избежать утечки информации не удалось. Согласно агентурным данным, поступавшим в НКВД накануне выселения, привыкшие к вялым и нерешительным действиям властей чеченцы были настроены весьма воинственно. Так, легализованный бандит Исханов Саидахмед пообещал: «При попытке меня арестовать я не сдамся живым, буду держаться, сколько могу. Немцы сейчас отступают с таким расчётом, чтобы Красную Армию весной уничтожить. Надо во что бы то ни стало держаться». Житель же аула Нижний Лод Джамолдинов Шаца заявил: «Нам надо готовить народ к тому, чтобы в первый же день выселения поднять восстание».

В сегодняшних публикациях нет-нет, да и промелькнёт восхищённый рассказ о том, как свободолюбивые чеченцы героически сопротивлялись депортации:

«Беседовал я с моим добрым знакомым, бывшим офицером-пограничником, который в 1943-м участвовал в выселении чеченцев. Из его рассказа я, помимо всего прочего, впервые узнал, каких потерь стоила "нам" эта акция, какую мужественную борьбу вёл чеченский народ, с оружием в руках защищая каждый дом, каждый камень».

На самом деле это всего лишь сказки, призванные потешить уязвлённое самолюбие «воинственных горцев». Стоило властям продемонстрировать свою силу и твёрдость, как гордые джигиты послушно отправились к сборным пунктам, даже не помышляя о сопротивлении. С теми немногими, кто сопротивлялся, особо не церемонились:

«В Кучалойском районе при оказании вооружённого сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат».

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело ранен один. В Урус-Мартановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке к нападению на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)».

«При отправлении эшелона СК-241 со ст. Яны-Кур-гаш Ташкентской ж.д. спецпереселенец Кадыев пытался бежать из эшелона. При задержании Кадыев пытался нанести удар камнем красноармейцу Карбенко, вследствие чего было применено оружие. Выстрелом Кадыев был ранен и в больнице умер».

В целом же в ходе депортации были убиты при сопротивлении или попытке к бегству всего лишь 50 человек.

Неделю спустя операция, в основном, была завершена:

«Сов. секретно

Телеграмма №№6684, 6685 от 29.11-1944 г. Товарищу СТАЛИНУ

1. Докладываю об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей.

Выселение было начато 23 февраля в большинстве районов, за исключением высокогорных населённых пунктов.

По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478.479 человек, в том числе: 91.250 ингушей и 387.229 чеченцев.

Погружено 177 эшелонов, из которых 159 эшелонов уже отправлено к месту нового поселения.

Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, которые нами использовались при проведении операции.

Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невывезенными 6 тысяч чеченцев, в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция прошла организованно и без серьёзных случаев сопротивления или других инцидентов. Случаи попытки к бегству и укрытию от выселения носили единичный характер и все без исключения были пресечены. Проводится прочёска и лесных районов, где временно оставлено до гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2.016 человек антисоветского элемента из числа чеченцев и ингушей, изъято огнестрельного оружия 20.072 единицы, в том числе: винтовок 4.868, пулемётов и автоматов 479.

Граничащее с Чечено-Ингушетией население отнеслось к выселению чеченцев и ингушей одобрительно.

Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе по освоению отошедших к этим республикам новых районов.

2. Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта и с 10 по 15 марта будет проведено выселение балкарцев.

Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.

Л.БЕРИЯ"

Обращает на себя внимание количество изъятого оружия, которого с лихвой хватило бы на целую дивизию. Нетрудно догадаться, что все эти стволы предназначались отнюдь не для защиты стад от волков.

Глава 15. МЕСТЕЧКОВЫЕ СТРАСТИ В ЧЕЧЕНСКИХ ГОРАХ
 
 

После расправы над обманутыми, началась охота за оставшимися жителями. Русские солдаты, натренированные государством, чтобы унижать и убивать мирных людей, рыскали повсюду. Везде кровожадные палачи охотились на мирными чеченцами.

– Лёма Усманов. Депортация 1944-го

Разумеется, вне зависимости от реальной вины чеченцев и ингушей, в глазах нынешних поборников демократии их депортация выглядит неслыханным злодеянием. Увы, эпоха «перестройки» с её вакханалией разнузданного антисталинизма безвозвратно ушла. Опять же, «подвиги» нынешних борцов за «независимую Ичкерию» отнюдь не прибавляют им популярности. Всё большее количество наших сограждан начинает склоняться к мысли, что тогдашнее выселение было вполне оправданным.

Стремясь любой ценой не допустить подобного сдвига в общественном мнении, либеральная пропаганда прибегает к сочинению разного рода страшилок о преступлениях сталинских опричников. Так, на страницы газет регулярно вбрасывается душераздирающая история про зверское уничтожение населения чеченского аула Хайбах:

«В 1944 году в конюшне высокогорного аула Хайбах были заживо сожжены 705 человек.

Старики, женщины и дети высокогорного аула Хайбах не могли спуститься с гор и тем самым срывали таны депортации. О том, что с ними случилось потом, рассказывает руководитель поискового центра "Подвиг" Международного союза ветеранов войн и вооруженных сил, возглавивший в 1990 году чрезвычайную комиссию по расследованию геноцида в Хайбахе, Степан Кашурко».

Прежде чем ломать голову над вопросом, каким образом палачам из НКВД удалось затолкать целый батальон чеченцев в деревянную конюшню маленького высокогорного аула, вспомним обстановку, в которой действовала «чрезвычайная комиссия» во главе с господином Кашурко. 1990 год, канун развала Союза, невиданный всплеск национализма… Всюду создаются «народные фронты», старательно вспоминаются действительные, а чаще вымышленные обиды. Национально-озабоченная публика с энтузиазмом занимается выкапыванием безымянных трупов, объявляя их «жертвами сталинских репрессий». Стоит ли удивляться явным нелепостям и несуразностям, тем более что главные из них ещё впереди:

«Мы кинулись на пепелище. К ужасу, моя нога провалилась в грудную клетку сгоревшего человека. Кто-то закричал, что это его жена. Я с трудом высвободился из этого капкана. Очевидец сожжения Дзияудин Мальсагов (бывший замнаркома юстиции) рассказал плачущим старикам, что он пережил на этом месте 46 лет назад, когда его прикомандировали в помощь НКГБ. Людей прорвало. Говорили о сгоревших матерях, женах, отцах, дедах…».

Что с точки зрения здравого смысла должен сделать любой чеченец, знающий, что его жену сожгли в этом ауле? Особенно учитывая отношение жителей Кавказа к родственным связям? Естественно, при первой же возможности, то есть сразу после возвращения из ссылки, отправиться в Хайбах, чтобы найти её останки и по-человечески похоронить. А не оставлять их на несколько десятилетий незахороненными на пепелище, чтобы потом по ним топтались всякие досужие журналисты.

Не менее интересно, как удалось с первого взгляда столь уверенно опознать сгоревший труп, пролежавший почти полвека под открытым небом? И могли Кашурко с его познаниями в криминалистике самостоятельно и без подсказки отличить скелет сгоревшей сорок с лишним лет назад чеченской женщины от, скажем, скелета сожжённого неделю назад русского раба?

Кстати, биография самого председателя «чрезвычайной комиссии» тоже выглядит весьма подозрительной.

«Накануне 20-летия Победы маршала Конева назначили председателем Центрального штаба Всесоюзного похода по дорогам войны. Я был капитан-лейтенантом ВМФ в запасе, журналистом».

Итак, по собственным словам Кашурко, в 1965 году он находился в запасе, в звании капитан-лейтенанта. Однако в последующие годы Степан Савельевич сделал прямо-таки феерическую карьеру. В 2005-м, согласно справке «Новой газеты», он уже капитан 1-го ранга в отставке. В следующем году мы встречаем его уже в чине адмирала. Завершил же свой жизненный путь «большой и искренний друг чеченцев и ингушей» в звании генерал-полковника.

Таким образом, перед нами либо самозванец, либо человек сомнительного психического здоровья. Тем не менее, излагаемый им бред всерьёз тиражируется нынешними СМИ.

Однако продолжим рассказ Кашурко:

«Чеченцы просили привезти к ним Гвишиани, пусть посмотрит людям в глаза. Я пообещал выполнить просьбу.

– Невероятно. Вы собирались пригласить Гвишиани в Хайбах?

– Мы решили выкрасть его. С помощью Звиада Гамсахурдиа прибыли в роскошный дом. Но судьба уберегла палача от ответа - мы опоздали: разбитый параличом, он скончался. В Хайбах мы вернулись через три дня. Горцы сказали только: "Шакалу шакалья смерть!" Под дробь барабана мы сожгли на том месте, откуда он командовал: "Огонь!", его полутораметровый портрет».

Если вы думаете, что господин Кашурко чистосердечно признался в совершении преступления - подготовке похищения человека, и теперь его можно привлечь к ответственности в соответствии с действующим Уголовным кодексом РФ, то глубоко ошибаетесь. Любой адвокат в два счёта докажет, что на самом деле его подзащитный себя оговаривает. Похитить человека, который к тому времени уже 24 года как мёртв, можно разве что выкопав его из могилы или слетав на тот свет. Дело в том, что бывший в 1937 году начальником личной охраны Берии Михаил Максимович Гвишиани, которому чеченолюбивая общественность приписывает сожжение Хайбаха, умер ещё в сентябре 1966 года. Более того, это был известнейший в Грузии человек - сват Косыгина и тесть Примакова. Не знать о том, что он давно скончался, Гамсахурдиа просто не мог. Следовательно, мы имеем дело с откровенным враньём.

Кстати, чтобы выселить или уничтожить небольшой аул, достаточно роты, которой, по логике вещей, должен командовать капитан. Однако, по мнению современных сказочников, «палач Хайбаха» носил гораздо более высокое звание. Согласно книге «Непокорённая Чечня», написанной неким Усмановым, на момент совершения своего злодеяния он был полковником: «За эту "доблестную " операцию её руководитель полковник Гвишиани был удостоен Правительственной награды и повышен в звании». У другого «правозащитника» Павла Поляна он уже генерал-полковник - по его версии, Хайбах сожгли «внутренние войска под командой генерал-полковника М.Гвишиани».

Правда, два года спустя Полян, надо полагать, всё-таки удосужился прочесть справочник, составленный его коллегами по «Мемориалу» и узнать, что в описываемое время Гвишиани носил звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. В передаче радио «Свобода» от 3 августа 2003 года он излагает дело так:

«Имеются свидетельства, что в ряде аулов войска НКВД мирное население ликвидировали фактически, и в том числе таким варварским способом, как сожжение. Сравнительно недавно широкую огласку получила такого рода операция в ауле Хайбах, занесённого снегами. Не будучи в состоянии обеспечить транспортировку его жителей, внутренние войска, а ими командовал комиссар госбезопасности третьего ранга Гвишиани, согнали около двухсот человек, а по другим данным около шестисот-семисот человек в конюшню, там их заперли и подожми… И в литературу введено, правда, без ссылки на источники, совершенно секретное письмо Гвишиани Берия:

"Только для ваших глаз. Ввиду нетранспортабельности и в целях неукоснительного выполнения в срок операции "Горы" вынужден был ликвидировать более семисот жителей в местечке Хайбах. Полковник Гвишиани".

Надо полагать, что "Горы" - это подназвание подчасти операции, которая в целом называлась "Чечевица"».

Что ж, давайте проанализируем текст этого «письма Гвишиани Берия». Первая же его фраза вызывает чувство глубокого недоумения. В самом деле, слова «только для ваших глаз» уместны в любовной записке из какой-нибудь оперетты, а отнюдь не в документе НКВД. Каждый, кто служил в армии или хотя бы посещал занятия на военной кафедре, знает, что в нашей стране использовались следующие грифы секретности: «секретно», «совершенно секретно», «совершенно секретно особой важности». Впрочем, гриф «только для ваших глаз» («For Your Eyes Only») действительно существует в природе. Он используется в секретных документах в Соединённых Штатах Америки.

Таким образом, можно с уверенностью предположить, что указанное «письмо» было сфабриковано в США, причём первоначально оно было написано по-английски, и лишь затем переведено на русский язык. В этом случае сразу становятся понятны и другие имеющиеся в нём несообразности.

Так, Хайбах почему-то именуется «местечком». Между тем, во всех виденных мною документах чеченские населённые пункты обозначаются как аулы, хутора, селения, однако термин «местечко» нигде не встречается. Сам Гвишиани, коренной грузин, вряд ли мог употребить подобное слово. Другое дело, если автором «документа» про сожжённый Хайбах является какой-нибудь проживающий на Брайтон-бич уроженец Жмеринки.

Вполне естественно, что загадочное для американского обывателя звание «комиссар госбезопасности 3-го ранга» превращается в «полковника», хотя на самом деле оно соответствовало званию генерал-лейтенанта. Кроме того, сочинитель «письма» не знал, что операция по выселению чеченцев называлась «Чечевица», и поэтому придумал для неё название «Горы».

Самое же главное, что других документальных доказательств уничтожения жителей чеченских аулов во время депортации, кроме этой филькиной грамоты, не существует. Если даже главный «реабилитатор», бывший секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев, имея допуск ко всем архивам с правом публиковать содержимое любого из них, заявляет, что документы о сожжении чеченских аулов есть, но не приводит ни их самих, ни хотя бы ссылок, то речь явно идёт о плодах его больной фантазии.

Впрочем, защитников прав униженных и оскорблённых народов все эти доводы ничуть не убедят. Главный пропагандист мифа о сожжённом Хайбахе не в ладах с головой? Ничего страшного. Нет документов? Тем хуже для документов! Они, разумеется, уничтожены или до сих пор хранятся в наисверхсекретнейшей особой папке.

Но вернёмся к судьбе депортируемых. Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию - 402 922 человека в Казахстан, 88 649 - в Киргизию.

Если верить обличителям «преступлений тоталитаризма», выселение чеченцев и ингушей сопровождалось их массовой гибелью - во время перевозки к новому месту жительства якобы погибла чуть ли не треть, а то и половина депортируемых. Это не соответствует действительности. На самом деле, согласно документам НКВД, во время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца или 0,26% от их общего числа.

Повторюсь ещё раз: утверждения, будто эти цифры занижены, так как умерших якобы без регистрации выбрасывали из вагонов, просто несерьёзны. В самом деле, поставьте себя на место начальника эшелона, который принял в исходном пункте одно количество спецпереселенцев, а доставил к месту назначения меньшее число. Ему сразу же задали бы вопрос: а где недостающие люди? Умерли, говорите? А может, сбежали? Или освобождены вами за взятку? Поэтому все случаи гибели депортируемых в пути документировались.

Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Вопреки общепринятому мнению, они отнюдь не подвергались поголовному выселению. Многие из них освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, например, за боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира миномётной батареи капитана У.А.Оздоева, имевшего пять государственных наград. Ей разрешалось проживание в Ужгороде. Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей.

Как я уже говорил выше, по данным отдела спецпоселений МВД СССР, на 1 апреля 1949 года насчитывалось 75 чеченцев и ингушей, не подвергавшихся выселению, из них 22 проживали на территории Грозненской области.

Ещё один миф, касающийся депортации, связан с якобы мужественным поведением чеченских бандитов и их лидеров, сумевших избежать депортации и партизанивших чуть ли не до возвращения чеченцев из ссылки. Конечно, кое-кто из чеченцев или ингушей мог все эти годы скрываться в горах. Однако даже если это и так, то вреда от них не было - сразу после выселения уровень бандитизма на территории бывшей ЧИ АССР снизился до характерного для «спокойных» регионов.

Большинство бандитских главарей были либо убиты, либо арестованы во время депортации. Дольше многих скрывался лидер Национал-социалистической партии кавказских братьев Хасан Исраилов. В ноябре 1944 года он отправил начальнику УНКВД Грозненской области В.А.Дроздову униженное и слезливое письмо:

«Здравствуйте. Желаю Вам дорогой Дроздов, я писал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам и через Яндарова прислать мне расписки почтой с копией Вашей телеграммы. Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать всё возможное и для того, чтобы добиться из Москвы прощения за мои грехи, ибо не так велики, как рисуются. Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10-20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, химических карандашей 10 штук.

Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они, осуждены ли они или нет.

Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство.

С приветом - писал Хасан Исраилов (Терлоев)».

Однако эта просьба осталась без ответа. 15 декабря 1944 года главарь чеченских бандитов был смертельно ранен в результате спецоперации. 29 декабря бывшие члены банды Хасана Исраилова выдали его труп НКВД. После опознания он был похоронен в Урус-Мартане.

Но может быть, обеспечив минимальные потери чеченцев и ингушей при выселении, власти специально морили их на новом месте? Действительно, смертность спецпереселенцев там оказалась весьма высокой. Хотя, конечно, погибла не половина и не треть высланных. К 1 января 1953 года на поселении находилось 316 717 чеченцев и 83 518 ингушей. Таким образом, общее количество выселенных сократилось примерно на 90 тысяч человек. Впрочем, не следует считать, будто все они умерли. Во-первых, часть депортированных была учтена дважды. Из-за этого их численность оказалась завышенной. К 1 октября 1948 года из числа выселенных с Северного Кавказа 32 981 человек был исключён из списков как дважды учитывавшийся в момент первоначального вселения, а ещё 7018 человек были освобождены.

Чем же была вызвана высокая смертность? Сознательного уничтожения чеченцев и ингушей не было. Дело в том, что сразу после войны СССР поразил жестокий голод. В этих условиях государство должно было в первую очередь заботиться о лояльных гражданах, а чеченцы таковыми отнюдь не являлись:

«Я бы сказал, что изо всех спецпереселенцев единственные чечены проявили себя зэками по духу. После того как их однажды предательски сдёрнули с места, они уже больше ни во что не верили. Они построили себе сакли - низкие, тёмные, жалкие, такие, что хоть пинком ноги их, кажется, разваливай. И такое же было всё их ссыльное хозяйство - на один этот день, этот месяц, этот год, безо всякого скопа, запаса, дальнего умысла. Они ели, пили, молодые ещё и одевались. Проходили годы - и так же ничего у них не было, как и в начале. Никакие чечены нигде не пытались угодить или понравиться начальству - но всегда горды перед ним и даже открыто враждебны. Презирая законы всеобуча и те школьные государственные науки, они не пускали в школу своих девочек, чтобы не испортить там, да и мальчиков не всех. Женщин своих они не посылали в колхоз. И сами на колхозных полях не горбили. Больше всего они старались устроиться шофёрами: ухаживать за мотором - не унизительно, в постоянном движении автомобиля они находили насыщение своей джигитской страсти, в шофёрских возможностях - своей страсти воровской. Впрочем, эту последнюю страсть они удовлетворяли и непосредственно. Они принесли в мирный честный дремавший Казахстан понятие: "украли", "обчистили". Они могли угнать скот, обворовать дом, а иногда и просто отнять силою. Местных жителей и тех ссыльных, что так легко подчинились начальству, они расценивали почти как ту же породу. Они уважали только бунтарей».

Вполне естественно, что традиционное отсутствие трудолюбия и привычка добывать пропитание разбоем и грабежом, так восхищающие Солженицына, отнюдь не способствовали выживанию вольнолюбивых джигитов.

Тем не менее, постепенно переселенцы обжились на новом месте, и перепись 1959 года даёт уже большую цифру чеченцев и ингушей, чем было на момент выселения: 418,8 тыс. чеченцев, 106 тыс. ингушей.

 

Войдите чтобы оставлять коментарии

Наш канал на Youtube


Материалы "Нельзя Забыть!"