Батько Махно - крестьянский защитник

Личность Нестора Махно вы­бивается из галереи других персонажей Гражданской во­йны как символ безудержного разгула и ухарства; той самой пресловутой «воли», в которой господствует право сильного, а жизнь и собственность мирного обывателя могут быть перечер­кнуты выстрелом из обреза или взмахом шашки...

Известный анархист, герой Граж­данской войны Нестор Махно был крайне противоречивым человеком. Можно сказать, что реальный «батька атаман» - это тип очень нервного челове­ка, сжигаемого внутренним пламенем и мечтающего осчастливить человечество. И недаром местом своей анархической утопии он выбрал село с эффектным, как лозунг, названием - Гуляйполе...

Рождение бунтаря

На февраль 1917 года, когда револю­ционные толпы с ревом распахивали камеры Бутырской тюрьмы, в послуж­ном списке одного из освобожденных узников, 29-летнего Нестора Махно, значились несколько экспроприаций и покушение на полицейских. В прида­чу - туберкулез легких и сравнительно неплохой багаж знаний, полученных в тюремных университетах. Для провин­циального Гуляйполя такая биография выглядела впечатляюще, и, вернув­шись в родное село, Нестор Иванович стал одним из руководителей местного совета.

Известность его постепенно росла, поскольку в отличие от многих других политиков он оказался не только хоро­шим оратором, но и лихим воякой, что выяснилось в боях против национали­стической украинской Центральной Рады и поддерживавших ее австро-германцев. Соответственно, определилась и его политическая ориентация: против монархистов, капиталистов, национали­стов. За кого же? За крестьянина.

В советской же власти Махно видел союзника, тем более что разглядеть все ее «прелести» с оккупированной немца­ми Украины было не так просто.

Отведя свои потрепанные в боях от­ряды на территорию РСФСР, Нестор Иванович в мае-июне 1918 года съездил в Москву, где пообщался с Лениным, Троцким, Свердловым. Но судьбу свою он решил связать не с большевиками, а с их тогдашними попутчиками анар­хистами. Во всяком случае, именно это учение, по его мнению, в наибольшей степени отвечало крестьянским чаяни­ям. Отец русского анархизма Петр Кро­поткин, правда, не уделил провинциаль­ному визитеру особого внимания. Зато самый авторитетный из действующих лидеров - знаменитый анархист Петр Аршинов - знал Нестора еще по Бутыр­ской тюрьме и вскоре присоединился к нему в Гуляйполе.

Анархия - мать порядка

В июле Махно снова оказался в род­ных местах, где объединил свой отряд с отрядом бывшего моряка Федора Щуся. Игра по-крупному началась в ноябре 1918 года, когда после окончания Пер­вой мировой войны немцы начали ухо­дить с Украины.

Заняв Гуляйполе, батька устроил там самостоятельную республику. Среди бурлящей Украины Гуляйполе выгля­дело островком стабильности. В селе налаживалась хозяйственная жизнь, функционировали госпиталь, школа, оказывалась помощь малоимущим, причем не в форме раздачи подарков,а целенаправленно и систематически. Так что лозунг «Анархия - мать порядка» воспринимался здесь без всякой иро­нии.

Но почему же именно на Украине анархистское движение достигло такого подъема?

Вообще-то, нормальный классиче­ский анархизм не означает грабежей и вседозволенности. Речь идет о социаль­но-экономическом строе, при котором люди самоорганизуются в рамках мест­ных общин и выстраивают отношения с другими общинами без вмешательства государства. Проект хотя и трудноосу­ществимый, но более здравый, нежели пресловутый коммунизм, что, кстати, подтверждается и опытом многих раз­витых стран, где большинство вопросов спускаются на уровень местного само­управления.

Гражданская война была, в сущности, счастливейшим временем для крестьян бывшей Российской империи, неожидан­но обнаруживших, как легко и замеча­тельно им живется без государства. Зем­лю от советской власти они получили, от помещиков избавились, налогов же зачастую не платили, поскольку государ­ство де-факто отсутствовало. Зато когда оно появлялось в лице белых, сразу же заходила речь о возврате отобранных у помещиков земель; в лице красных - приходилось платить продразверстку. Тут-то и явился Махно с анархистской альтернативой.

Черное знамя с красной отметиной

Конечно, при необходимости выби­рать из двух зол своим революцион­ным сердцем батька тянулся к красным. В феврале 1919 года его войско даже влилось на правах бригады в 1-ю За- днепровскую дивизию знаменитого ма­троса Павла Дыбенко. Другой бригадой в той же дивизии командовал Николай Григорьев, поднявший в мае 1919 года мятеж против советской власти. Сам Махно в большевиках тоже начал разо­чаровываться, но его - идейного интер­националиста и борца с капиталистами - раздражали в «коллеге» ориентация на кулаков и ненависть к евреям. Послед­ней же каплей стало известие о попытке Григорьева установить контакт с Деникиным. Так что, когда разгромленный ата­ман приехал к нему, чтобы излить душу, батька не стал церемониться. Беседа по душам закончилась дракой со стрель­бой, в ходе которой помощник Махно Чубенко застрелил Григорьева, а сам Нестор Иванович убил григорьевского телохранителя.

Забавно, но уже через пару недель «за неподчинение командованию» Троцкий объявил Махно вне закона. В ответ тот послал телеграмму Ленину, где заверил в своей преданности революционному делу. И эта преданность действительно подтверждалась делами. В период осен­него натиска белых на Москву именно удары махновцев по их тылу сбили темп наступления.

Осенью 1920 года Нестор Иванович заключил с большевиками союз о со­вместной борьбе с Врангелем. Вероят­но, за совершенный в марте 1919 года рейд на Мариуполь Нестор Махно полу­чил первый орден Советской республи­ки - Боевого Красного Знамени за №4. Однако затем, после ссоры с батькой, информацию об этом награждении унич­тожили, переписав №4 на одного из крас­ных латышей - Яна Фабрициуса.

Сам батька остался в Гуляйполе, но не­сколько его отрядов под командованием Семена Каретника приняли участие в за­хвате Крыма. Правда, как только «мавр сделал свое дело», Каретника и других командиров расстреляли, и лишь отдель­ные группы махновцев смогли прорвать­ся в Гуляйполе, где поведали о больше­вистском коварстве. С этого момента (ноябрь 1920 года) начался последний этап в истории махновщины....

И остались ни с чем егеря...

Батька оказался не по зубам даже та­ким лихим кавалеристам, как Буденный, Примаков, Котовский. Один раз в руки махновцев едва не попал сам коман­дующий большевистскими войсками Украины Михаил Фрунзе. Менее удач­ливым оказался комдив Александр Пар­хоменко. В финале посвященного ему советского фильма он, словно рыцарь Баярд, в одиночку рубился с десятком противников. Действительность выгля­дела менее романтично. Пархоменко по ошибке заехал на штабном автомобиле в неприятельское расположение и, ве­роятно, даже не погиб в бою, а был рас­стрелян.

Однако при всем полководческом та­ланте Махно шансов у него не было. Во многом причины поражения крылись в идеологии самого анархизма. Храбро сражаясь за свой хутор, село, деревню, крестьяне не были готовы идти дальше ближайшего губернского центра. Так что постоянный костяк махновской армии составляли сорвиголовы и перекатиполе из числа лиц с криминальным прошлым или революционных братишек. В их ис­полнении лозунг «Анархия - мать поряд­ка» звучал все более издевательски. Зато советская власть отказалась от «военно­го коммунизма», предложив крестьянам вполне внятную новую экономическую политику.

Так что и в политическом, и в военном отношении Махно обкладывали, словно волка. Но батька все же сумел вырваться из ловушки и 28 августа 1921 года с 78 спутниками перешел границу в районе Ямполя.

Затем были румынский лагерь для интернированных, тюрьма в Польше, не­удачная попытка похищения чекистами и скудная эмигрантская жизнь в Пари­же. Жена, Галина Кузьменко, вернулась в СССР, прошла через лагеря и скончалась в 1972 году.

Сам батька умер в 1934 году. Урна с его прахом была захоронена на револю­ционном кладбище Пер-Лашез в ячейке под номером 6685. Казалось, он умер неудачником, но именно в этот период идеи анархизма внезапно оживились в Испании, где в период гражданской во­йны одной из республиканских бригад было присвоено имя Махно.

Сегодня анархисты фигурируют в пер­вых рядах борцов против капитализма, глобализма, империализма. Так что дело Нестора Ивановича пусть и не побежда­ет, но и не умирает.

Дмитрий МИТЮРИН