Общие материалы

Юрий Павлов

 Михаил Пришвин, рассуждая о соотношении образа жизни и творчества, акцент делал на качестве своего поведения как главном условии появления "прочных вещей". Независимо от Пришвина Лидия Чуковская в письме к Давиду Самойлову от 4-5 марта 1978 года утверждала, что "правильный образ жизни для каждого — свой" ("Знамя", 2003, №5). Сам Самойлов неоднократно размышлял на данную тему. Он не только отмечал собственную приверженность к удовольствиям, к "физической" жизни, но и считал, что эта "слабость" — единственное условие, позволяющее ему считать себя поэтом (письмо Л.Чуковской // "Знамя", 2003, № 6).

О том, что данная мысль не случайная, не проходная для Самойлова, свидетельствуют и другие его высказывания. Например, 5 сентября 1988 года он записал в дневнике: "Непостижимым образом недостатки поэтов переходят в достоинство их стиха — раболепство Державина, расхристанность Есенина, сдвинутость Бродского" (Здесь и далее в статье поденные записи и дневники поэта цитируются по книге: Самойлов Д. Поденные записи: В 2 т. — М., 2002).

Итак, нас будет интересовать жизнь Давида Самойлова, точнее, "слабости", которые он признавал и не признавал.

"Евреи, выпьем скорее!" Этот тост Михаила Светлова, обращённый к Давиду Самойлову и Борису Грибанову, друзьям нравился. А еще больше им нравилось пить… В Коктейль-холле, в ресторане ЦДЛ, "Арарате" и многих других местах.

В мемуарах Б.Грибанова "И память-снег летит и пасть не может" о пьянстве говорится, пожалуй, чаще, нежели о чём-либо ином. Причиной тому — страсть к алкоголю и Д.Самойлова (главного героя воспоминаний), и его окружения. И если Б.Грибанов об этой страсти своих друзей говорит как о норме поведения или даже достоинстве, то А.Немзер, автор послесловия к книге Д.Самойлова "Поэмы", данную тему применительно к герою своей статьи обходит стороной. Пьянство же вообще А.Немзер оценивает негативно — как, прежде всего, национально-русское явление.

Известно, что поводом к написанию поэмы Д.Самойлова "Канделябры" явилась дискуссия "Классика и мы". А.Немзер, как свидетель событий, в комментариях к поэме сообщает: "Наряду с самой обстановкой собрания в ЦДЛ, где по всегдашнему обычаю, независимо от идеологических поворотов, витал тяжёлый хмельной дух, верно примеченный в "Канделябрах" М.С.Харитоновым…" Критик понятно почему прошёл мимо, не заметил самого главного в высказывании Марка Харитонова, того, что делает неубедительной ссылку Немзера на него. Приведу эту часть суждения писателя, выделив главное: "Я читал её (поэму "Канделябры". — Ю.П.) первый раз в состоянии сильного подпития, и мне показалось, что она именно об этом состоянии..."

Хмельной дух, как явствует из поэмы, исходит от "чёрных поэтов", так первоначально назвал своё произведение Д.Самойлов. А прототипами этих поэтов и непоэтов, по версии Давида Самойлова, были Ст.Куняев, В.Кожинов, П.Палиевский и другие "черносотенцы". Интересно, что в поденных записях и дневнике Самойлова названные и неназванные участники дискуссии — представители "русской партии" — пьяными в период с 1960-го по 1990-й годы не упоминаются вообще. Один раз встречается "полупьяный Куняев" (18 ноября 1968 г.), а о Кожинове в данном контексте сказано следующее: "Неожиданно, спьяну, из ЦДЛ попал к Кожинову" (1 марта 1971 г.).

В подённых записях Д.Самойлова в этой связи называются авторы официозного и леволиберального направлений. Вот только некоторые из них: "С Тоомом дали большой загул" (28 ноября 1960 г.); "Вечером с В.Некрасовым, Изей, Лёлей Волынским, Сашей Лебедевым ужинали в ЦДЛ. Потом поехали к Жене Герасимову на рождение. Сильно пили, читали стихи" (5 ноября 1962 г.); "Пьяный старик Антокольский" (28 января 1963 г.); "Пьяный Наровчатов" (6 февраля 1963 г.); "Меня с Винокуровым встретила пьяная Белла. Заставила (??? — Ю.П.) нас ехать к ней, покупать (? — Ю.П.) водку и пить (??? — Ю.П.). <…> Даже стихи она читала вяло и всё рвалась пить" (12 января 1963 г.); "Он (М.Светлов. — Ю.П.) очень худ, небрит, пьян. Таков он всегда" (28 апреля 1963 г.); "Хмельные (Самойлов и Малдонис. — Ю.П.) отправились к Межелайтису допивать" (28 апреля 1963 г.); "День в тумане с Межелайтисом. <…> Эдуардас пьяный, добрый, потусторонний" (22 ноября 1963 г.); "Пьяный, милый, весёлый Фазиль Искандер" (3 марта 1972 г.); "Несчастный Кирсанов, пьяный, жалуется на жену, говорит о её любовнике, американском певце" (10 марта 1972 г.); "Потом — Якобсон. Тут уж мы напились" (8 июня 1973 г.) и т.д., и т.п.

Но, конечно, главный пьяница в записях Самойлова — он сам. Как следует из многочисленных свидетельств Давида Самойловича, в нем боролись два начала — желание "странного веселья" и осознание пагубности его. Образ жизни, который вёл поэт долгие годы, он называл самоубийством (запись от 19 февраля 1963 года)...

Насколько страсть к алкоголю, веселью определяла поведение Д.Самойлова, свидетельствует следующий эпизод. Для поэта Лидия Чуковская была эталоном человека, примером правильной и праведной жизни. Дружбу с ней Самойлов очень ценил, доверял ей самые заветные мысли (о чём свидетельствует их переписка). Однако в очередной приезд Давида Самойловича в Москву их встреча сорвалась из-за трёхдневного загула Самойлова и последовавшей срочной "эвакуации" в Пярну (вновь выручила прилетевшая жена Галина). Лидия Корнеевна отреагировала на этот случай с присущей ей прямотой: "Пропили Вы нашу встречу! А так хотелось и надо было повидаться! Но Вы предпочли "массированные встречи с друзьями"" ("Знамя", 2003, № 6).

Избавиться от алкоголизма не помогли Самойлову и самые радикальные меры. В сентябре 1968 года Самойлов сообщает Борису Слуцкому, что лежит в наркологическом отделении института Сербского, где "отучают, и кажется, успешно, от алкоголизма". "Место своего пребывания я держу в секрете <…> Так что и ты никому не говори, где я, а слухи опровергай" ("Вопросы литературы", 1999, № 3)...

Вообще, как следует из подённых записей самого Самойлова, его слабость — это долгие трапезы, обеды на полдня с обильным употреблением спиртного, обеды, периодически переходящие в загулы.

...Конечно, такие застолья, сохранявшиеся несмотря на все тяготы эпохи, можно было устраивать, имея немалые деньги". ("Наш современник", 2007, № 9).

Естественно, материальные проблемы у Самойлова периодически возникали по разным причинам. И в не последнюю очередь потому, что жил он на широкую ногу, часто тратя деньги, мягко говоря, не на семью. Так, 20 ноября 1962 года Давид Самойлов делает такую запись: "Весь вечер провозился с пьяным ничтожеством Светом Придворовым. Это грубая, глупая, запойная скотина. Жена его, цыганка Вера, беззаботна и мила, как птица. Из-за неё я и таскался с ним. Домой прибрёл ночью, прогуляв деньги, нужные весьма".

Следует помнить и о том, что Д.Самойлов, в отличие от многих действительно бедствовавших поэтов, большую часть жизни-творчества, по его выражению, "шабашил переводами" (Письмо П.Горелику от 12 июня 1967 г. // "Нева", 1998, № 9). Деньги за них платили приличные, и у "кормушки" находились либо друзья, либо "свои". Данный факт Давид Самойлов особо не скрывал, о чём писал не раз. Например, 23 января 1970 года он сообщает другу Петру Горелику: "Грибанов сейчас становится зав. редакцией "Всемирной литературы". Переводить для него одно удовольствие — тираж 300 000…" ("Нева", 1998, № 9).

И что бы ни говорил о своей бедности Д.Самойлов, что бы ни писали о его нищете мемуаристы и критики, для меня помимо жизни на широкую ногу показателем его благосостояния являются следующие факты. В отличие от многих писателей, долгое время не имевших своего жилья, от Н.Рубцова до В.Белова, у Давида Самойлова была родовая квартира. Вот как она выглядела со слов Станислава Куняева: "Квартира Самойловых, в которую я вошёл в сопровождении радушного и слегка хмельного с утра хозяина, показалась мне необъятной — многокомнатной, с высоченными, потемневшими от времени потолками, украшенными то ли виньетками, то ли барельефами" ("Наш современник", 2007, № 9). В январе 1976 года Самойлов купил дом в Пярну. В марте следующего года получил квартиру в Москве...

И в этом случае, как и во многих других, его прогнозы не оправдались. 20 ноября 1976 года он записал: "Меня, кажется, лишают квартиры за общение с А.Д. Сахаровым в публичном месте (ЦДЛ)". Не только не лишили, а дали пятикомнатную квартиру. Эта немаловажная деталь в поденных записях и в комментариях к ним, конечно, умалчивается.

...Не знаю, почему Д.Самойлову пришли в голову столь мрачные, фантастические мысли, которые он зафиксировал 10 февраля 1985 года: "Я настолько никому неинтересен из властей предержащих, что и бить-то меня, скорее всего, не станут. Просто так задушат".

Я представляю, как порезвились бы, комментируя эту запись, наши "смехачи" от В.Бушина до Б.Сарнова. Но я — человек, напрочь лишённый одесского чувства юмора, продолжу. Самойлов, видимо, надышавшись перестроечных паров, 12 апреля 1987 года делает очередную неожиданную и загадочную запись: "Не сказать ли мне на вечере в ЦДЛ речь, после которой меня закроют?"

Через год с небольшим вместо закрытия Давид Самойлов получил Государственную премию СССР!!!

Как следует из записи от 23 декабря 1987 года, данный результат обеспечен во многом стараниями Игоря Васильева. Он характеризуется поэтом так: "Это умный, порядочный, опытный чиновник от культуры. Ко мне у него осталось тёплое чувство с ифлийских времён". Так неожиданно, с подачи самого Самойлова, в очередной раз подтвердилась версия Станислава Куняева об ифлийцах, версия, которую Давид Самойлович так произвольно изложил в интервью с говорящим названием "Суетливость не пристала настоящим мастерам" ("Юность", 1990, № 9). Кто поспособствовал "настоящему мастеру" семью годами раньше, когда он получил орден Дружбы народов, не уточняется...

Полемизируя с сионистами, космополитами, еврейскими диссидентами, Д.Самойлов высказывает не менее неожиданную мысль: "Для русского еврея обязанность быть русским выше права на личную свободу" (9 июля 1978 г.). Однако сам поэт, как следует из его многочисленных признаний, собственную свободу ставил выше любых обязанностей... Давид Самойлов — советский еврей, человек, в котором определяющая национальная составляющая тесно переплетена с советским началом, со всеми отсюда вытекающими названными и неназванными последствиями.

"Соломончик Портной", "Ближние страны", "Сон о Ганнибале", "Маркитант", "Канделябры" — это произведения русскоязычной литературы. Творчество же Давида Самойлова в целом — большая тема отдельной статьи. Предваряя её и заканчивая эти заметки, кратко скажу ещё об одной жизненной "слабости" поэта, которая напрямую связана с его творчеством.

В мемуарах Б.Грибанова много и подробно говорится об отношениях Самойлова с женщинами. Одна их глав названа символично "Поэт, влюблённый в женщин". К данной теме — с противоположных, традиционно-русских позиций — обращается и Ст.Куняев в "Лейтенантах и маркитантах", где он говорит, прежде всего, о романе Самойлова со Светланой Аллилуевой. Немало следов многочисленных "любовий" поэта в его подённых записях.

Опуская подробности, скажу общо. Любовь и Давид Самойлов — "понятия" несовместимые (исключением, видимо, является один случай). Несовместимые, в первую очередь, по двум причинам.

Первая причина — особый взгляд на женщину и любовь, суть которого он сам изложил так: "Женщина по природе телесна. Духовность в ней факультативна или признак вырождения" и "Любить умеют только заурядные женщины или мужчины, о которых говорят, что они лишены характера. Всё остальное — борьба, а это значит — рабство".

Вторая причина — особенности личности Давида Самойлова, "слабости", которые он точно определил сам: "Я чудовищно люблю баб — и всех без разбора" (19 декабря 1962 г.); "Радости отношений во мне нет. Ибо отношения требуют обязательств. А каждое обязательство для меня тяжко, оно урывает нечто от внутренней свободы, необходимой для писания <…> Радость общения — влюблённость. Радость отношений — любовь. Я влюблён почти всегда, и почти никогда — люблю" (28 ноября 1962 г.).

Вопрос о соотношении жизни и творчества Давид Самойлов только в одном случае трактует с позиций традиционных ценностей. Трактует принципиально иначе, чем в приводимых в начале статьи его высказываниях. Он, констатируя свое всегдашнее одиночество, пьянство и блуд, отсутствие "проникновенных отношений" с женщинами, делает такой вывод: "И уже бессильный и растраченный пришёл к стихам, которых написать не смогу" (25 сентября 1964 г.). Написать, конечно, смог, но суть не в этом.

Жизненные "слабости" — не препятствие для творчества. Но они — непреодолённые, возведённые в норму или идеал — обязательно оставят мертвецкий отпечаток на таланте любого уровня. И этот талант будет лишён главного — боли, любви, сострадания.

 Суббота. Нет ещё и шести утра. Выхожу на лестничную клетку, начиная свою обычную пробежку. В утренней тишине делаю несколько разминочных упражнений. Нет, не в тишине! Откуда-то сверху слышны резкие настораживающие звуки. Прислушавшись, поднялся на один марш. Так и есть: БОМЖ храпит на полу, как можно ближе прижавшись к стене с батареей. К сожалению, она выше уровня пола.

Свернувшись в охранительной позе, человек вдруг перестал храпеть. Натренированный суровой жизнью, видно, почувствовал опасность. Инстинкт  выживания уходит последним. Тихо и быстро отхожу от него, ибо смрадный запах давно немытого тела гонит быстрее желания не мешать ему.

Кто он? Сколько ему лет? Когда и почему стал бомжом? Злодей или несчастный добряк? Никогда не узнаю. Но он мог бы быть Человеком.

Выхожу из подъезда. Погода нелётная: выпавший вчера снег растаял, ветер, сырость…. Но тепло. Зная по опыту, что погода всегда лучше, чем кажется из окна. Решительно начинаю свой маршрут.

Ментовская машина почему-то нелепо притулилась к торцу дома. Кончается ночная смена и досыпают остаток дежурства? Нет. На заднем сиденье, кажется, женщина. Но что это она никак не усядется: то вверх, то вниз. Пробегая мимо. Мельком замечаю расстёгнутый мундир…. Ну, что же это я сразу не понял?! Сегодня же суббота: проститутки платят еженедельную дань ментам.

Твари! Нет, - скоты! И проститутки, и менты. Но менты в сто раз скотинистей! Это знает каждый.

Вбегаю в обычный ритм. Отвлекаясь от неприятных мыслей, поглядываю по сторонам. Хоть и раннее утро выходного дня, а народ шевелится, работает. Настороженно озираясь, по одному-двое пробираются узбеки. Раньше менты для сбора мзды подстерегали их на подходе к метро или рынку. Но быстро перестроились, и теперь ментовскую машину можно увидеть в самом неожиданном месте. Как-то видел, что стоят с выключенными фарами, укрывшись между домом и гаражом-ракушкой. Иной раз прячутся за детским садиком или около школ. Изощрённо изобретают в ответ на хитрости гастарбайтеров различные ходы, чтобы принести что-то домой «детишкам на молочишко». Гастарбайтеры тоже быстро перестраиваются. Теперь и дворами они ходят очень осторожно. Если группа, то пускают впереди себя разведчика (наверное, по жребию), а сами следуют за ним на отдалении и настороже. Возьмут менты одного, ну, значит, жертва отвлекла на себя ментовскую «заботу». Группа же быстро обходит опасную зону. В одиночку тоже даже из подъезда не сразу выходят.

Короче, идёт обычная для страны примитивная борьба классов  и прослоек за выживание: рабы-гастарбайтеры и фараоны-менты. «Широкий простор для мечты и для жизни» как поётся в гимне РФ.

 Так и есть! Машина, два мента проверяют у азиата документы. Вид у гастарбайтера напряжённый, но покорный. Азиаты вообще воспринимают мир обречённо и в покорном согласии. В своей среде и у них такая же иерархия отношений.

Рус не такой. Он станет лучше бомжевать, сопьётся с круга, сядет в тюрьму, а несправедливость своей душой не принимает. Скажете, загнул в розовом неведении? Знаем, мол, некоторых русских, которые…. Те же менты…. Да, есть такие русские. Но они – не РУСЫ. Есть ведь в России русские армяне, русские татары, русские евреи. Это те, кто давно живёт в России и, приняв не до конца её культуру, РУСОМ  не стал. При случае такие готовы или послужить своей «исторической родине» (как грузины – офицеры РФ в Южно-Осетинском конфликте) или вообще смотаться.

Да и тот чистокровный русский, который ни истории своей, ни многовековых традиций, ни языка своего, самого уникального в мире, не знает; ничего русского от своих предков он не усвоил  – не РУСский. А РУСЫ это те (не по крови, а по мировоззрению!), в чьих душах ещё не умерли чувства справедливости и достоинства; для кого есть вещи ценнее самой жизни.

Бегу дальше. У перекрестка резко тормозит авто, хотя дорожный простор в это время не провоцирует на резкие реакции. Из него – звуки музыки без мелодии: БУХ!  БУХ!  БУХ!  Музыкальный стандарт для косорылых дебилов и ночных мажоров.

Под мерный звук своих шагов постепенно настраиваюсь на хорошее. Печальные мысли привычно вызывают лишь одинокие молодые девушки, одинаково нервно и отрешённо курящие на ходу. Куда идут? Откуда? Зачем из множества способов снятия стресса выбрали самый губительный для себя?

 К концу маршрута на обычном месте каждый раз вижу одного и того же узбека с напарником в оранжевых куртках. Мы с ним почти здороваемся, слегка улыбаясь друг другу. Он может себе это  позволить: он солидный легитимный гастарбайтер – работник ДЕЗа.  Чувствует уверенней своих собратьев. Но надолго ли?

 Мой город медленно, очень медленно (как и вся страна) просыпается и встаёт.

Когда мы встанем в полный рост?

Видно только тогда, когда поймём всем существом своим, что завещали нам несколько  тысяч лет назад наши пращуры:

«От утра до утра видим, как деется зло на Руси, и ожидаем спасителя, что к добру повернёт. А того не дождёмся, ежели силы свои не объединим и не возьмём цель одну в мысль нашу!»  

ИЗРАМИСТ

О ценностях, которые мы утрачиваем.

Двигателем капиталистической цивилизации является алчность и корыстолюбие. Эксплуатируя и приумножая эти людские пороки, ущербная цивилизация входит в противоречие, по существу, со всеми мировыми религиями, которые рассматривали Природу-Бога как творца человека. Хищническое истребление природных ресурсов ведется за счет внуков и правнуков, в основном ради производства никчемных, но престижных вещей и услуг. Желание обладать той или иной вещью порождается потоками рекламы, которые без всякой меры обрушиваются на обывателя, создавая потребительский психоз. Вот он-то и лежит в основе капиталистического способа производства.
Приходит время, когда жизнь на Земле будет напоминать противостояние двух цивилизаций из фантастического романа Г.Гаррисона «Неукротимая планета». Когда-то единая цивилизация в смертельной борьбе с флорой и фауной осваиваемой планеты разделилась на две: «городскую», живущую за охраняемым «периметром», и «сельскую» – «корчевщиков». Ненависть к природе,  исходящая от представителей города, сторицей возвращалась от растений и животных.
Технологическая цивилизация, пытаясь конкурировать с Творцом, навязывает человеку, как части Природы, чуждые его физиологии образ жизни и привычки, подсаживает на неестественные продукты питания, чем порождаются болезни цивилизации. Человек становится зависимым от услуг современной медицины, которая способствует превращению человека разумного в человека потребляющего. Процесс такого превращения, по эволюционным меркам, занимает очень короткий промежуток времени, поэтому не может привести к удовлетворительному результату. Происходит вымирание стран, претендующих на статус «золотого миллиарда», а также России.
Капиталистические реформы нанесли двойной удар по Природе России. Во-первых, за счет разрушения инфраструктуры дачных хозяйств и сельских усадеб путем хищения металлоизделий. Во-вторых, в результате импорта и производства личного автотранспорта. Собственно, ущерб дачникам и крестьянам был «подслащен» пилюлей отечественного автопрома, поднявшегося из так называемого металлического лома. Это была кость от власти четырем миллионам (по статистике!) безработных, которые последние пятнадцать лет специализировались на разграблении сельскохозяйственных участков и угодий. Отчуждение от Земли-матушки, приведшее к большей зависимости страны от импорта сельхозпродуктов, обусловило деградацию многих бывших садоводов и огородников – одни просто спились, как и крестьяне, переехавшие в город, которым пришлось вести чуждый образ жизни и питания, то есть из «корчевщиков» превратиться в «городских». Для утешения были созданы условия: бутылка водки стоит 5 буханок хлеба (вместо 25 буханок в советское время).
Современные прелести городской жизни представляются все более иллюзорными – ни воздухом не подышишь, ни водички не попьешь. На улице человека окружает реклама, дома поджидают электронные СМИ, которые не только уверяют тебя в наличии всевозможных болезней, предлагают никчемные или вредные лекарства, приборы, продукты и услуги, но и преподносят уроки начинающим преступникам. Каменные жилища в отличие от деревенских изб при понижении температуры ниже плюс 10 градусов являются непригодными для жилья. Граждане становятся заложниками служб ЖКХ. Избыточная плотность населения и перегруженность социальными контактами в городах порождает психические заболевания и агрессию.
Справедливо в судьбоносном 1941 году К.Симонов написал:

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина –
Не дом городской,
где я празднично жил.
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами
их русских могил.

Психологическая устойчивость к катаклизмам, в которые нас ввергло примитивное общественное устройство, выше у тех людей, которые рассматривают себя как часть Природы. Это самый надежный партнер, которому не свойственны человеческие извращения. Природа тормозит воспроизводство изнеженных, пресыщенных и страдающих вредными привычками особей. В ходе естественного отбора они становятся добычей хищников-санитаров. Создается впечатление, что перед «цивилизацией» стоит задача ограждать индивидов от природной среды, подсаживая их на лжепродукты, псевдолекарства, пряча в синтетическую одежду и пластиковые жилища, то есть превращая людей цветущего возраста в «ошибки Природы». Поэтому перед лицом неблагоприятных условий человек оказывается беззащитным, а Природа не может защитить свое дитя.
Без большой натяжки стремление к городской жизни можно считать своеобразной манией, обусловленной нежеланием нести тяготы крестьянской жизни и вести естественный природный образ жизни. Городские квартиры-камеры не побуждают людей заводить потомство, отсутствие работы заставляет людей «не плодить несчастных». Просторы российской глубинки, необозримые земельные угодья, требующие крестьянских рук, еще несколько десятилетий назад давали начало семьям в 5–7 детей. Разложение крестьянского класса, бегство из деревень началось в годы катастрофических реформ. Антихрист через телеящики добрался до самой дальней деревни и совратил молодежь отрыжками массовой культуры.

Моя тетя пророчествовала перед смертью: «К религии вернутся, но счастья это не принесет». Так оно и получилось. Официальная церковь чадит коммерцией, подпирает капиталистический режим, в основе которого лежат человеческие пороки, изначально осуждаемые мировыми религиями, впитавшими опыт тысячелетий. Моральный кодекс строителя коммунизма, воплотивший лучшие заповеди всех религий, в советское время служил нравственно-этическим стержнем общества, цементировал классовые, национальные и религиозные отношения.
Николина ЛЕС вопрошает:

Я мыслью встретила рассвет –
Где деньги есть – там Бога нет…
Что безнадежней – жить без денег
Или без Бога?.. В чем секрет.

Вопрос риторический. Но лик Вождя народов на иконе вместе со святым человеком не угодил Церкви. Игумен Евстафий (Жаков) – один из наиболее уважаемых в Санкт-Петербургской епархии священников – пострадал за Сталина. Упорством отца Евстафия были восстановлены храмы Иоанна Предтечи в Старой Ладоге, апостолов Петра и Павла в Знаменке. «Церковный экстремист» служил и приводил в божеский вид храм святой княгини Ольги в Стрельне.
А кого  еще из  ушедших  правителей,  скажите  мне, можно канонизировать?
В духовной жизни, как и в измерительной технике, должны быть эталоны. Сталин, лежавший в гробу в стоптанных ботинках, оставил своим детям сберегательную книжку на 23 рубля, но мы все должны быть обязаны ему великой державой. Это ли не канонический пример бескорыстного служения Родине? Нам ли, неблагодарным потомкам, судить о деятельности Вождя вне исторического контекста? За последние двадцать лет умерло, убито, безвременно ушло и не рождено столько, что сталинские «репрессии» пора перестать упоминать в негативном контексте. Сталин запрещал богопротивные детоубийства – аборты. А электрон­ные СМИ, и корчась в муках капиталистического кризиса, будут шептать проклятия в адрес коммунистического режима, вдалбливая черный миф в головы доверчивых граждан.
Сталина упрекают в том, что он-де не выдавал колхозникам паспорта. Однако паспорта вводились в первую очередь для учета населения городов, рабочих поселков и борьбы с преступностью в крупных населенных пунктах. Попутно это препятствовало негативному процессу урбанизации, сбережению генофонда нации! Какое здоровье можно приобрести или сохранить, живя в каменных погребах? А вот новое мышление Горбачёва открыло шлюзы для наркотиков,  отбросов и пороков потребительской цивилизации. Ему еще многие поколения наших соотечественников будут обязаны болезнями и преждевременной смертью.
Трудности крестьянского быта и существенно более высокий культурный уровень жизни в городах заставляли сельских жителей перебираться в города. В рабочих руках нуждалась бурно развивающаяся промышленность. Уравнивая материальные возможности подавляющей группы граждан, Советская власть способствовала воспроизводству нации. Высокотехнологичная продукция военно-промышленного комплекса использовалась по основному назначению.

На определенной стадии развития социалистическое индустриальное общество стало превращаться в общество, для которого потребление стало самоцелью.  Возникла ярко выраженная ориентация на плотское потребление  и преувеличение его роли в жизни людей.  Духовные ценности стали уходить на второй план. У части элиты появилась тяга к пресыщенной и безнравственной жизни. Вслед за этим началось перерождение всего советского общества и его преклонение перед «ценностями» западной массовой культуры. Оправданная скудость так называемого «ширпотреба» была использована в качестве основного аргумента против Советской власти в ходе катастрофической перестройки – население прельстилось импортной бытовой техникой, одеждой, продуктовым ассортиментом и т.д.
Почти без боя общество продолжает сдавать советские ценности, купившись на фетиши индустриальной цивилизации, забывая о том, что человек является частью Природы. Как говорят: «Все, что свято, – все распято». За годы «реформ» стало понятно, что многие «достижения» западной цивилизации не стоят вдоха свежего воздуха, глотка чистой воды, простых отечественных продуктов. Граждан стала косить смерть, появились новые болезни, обусловленные оторванностью от Природы и неправильным образом жизни. Избыточное и неестественное потребление быстро превращает Человека в винтика общества потребления, делает его рабом вещей и продуктов, вредящих физиологической и психической сущности.
Современная медицина с ее изощренными средствами лечения является пособником индустриального общества в культивировании из человека разумного человека потребляющего. Здравоохранение превратилось в основного рекламодателя и потеряло уважение населения. Никакое лекарство не заменит правильного природного образа жизни и питания. Поэтому для понимающих нет лучшего комикса, чем очередная медицинская реклама, заканчивающаяся фразой: «первые (называется число) дозвонившиеся получают лекарство по льготной цене». Неужели это все, что осталось от советской медицины?
Подавляющую часть «достижений» цивилизации нельзя принимать всерьез. Первым показателем качества государства является обороноспособность, которая должна предохранять страну от проникновения чуждых стандартов, технологий, культур. Поэтому ценности, которые утрачивает наш человек в период кризиса, не стоят ломаного гроша. Пустые дедовские избы ждут своих блудных внуков. Очистительный кризис, внутренне присущий капитализму, наставляет человечество на истинный путь развития.  Мы обложены со всех сторон. Идет охота на людей, матерых и щенков. У нас один союзник – это Природа.

Владимир Филаретов,
профессор Ульяновского государственного технического университета,

доктор технических наук

Юрий Рябинин
Апокриф о встрече Сталина со святой Матроной

     Одна из самых почитаемых русских святых — блаженная Матрона — во время войны неизменно молилась за победу христолюбивого русского воинства над супротивными, за страну Российскую и за ее верховную власть. По воспоминаниям близких к ней людей, блаженная с какой-то особенной симпатией относилась к Сталину.
     Способная проникнуть в душу любого практически человека, м. Матрона, возможно, распознала в Сталине личность, сформировавшуюся в значительной степени под влиянием православного вероучения, а значит вовсе и не потерянную для Бога и для церкви. Политика, проводимая Сталиным с середины войны и до самой своей смерти, кажется, вполне подтверждает такое представление: покровительство, которое Сталин оказывал в этот период Русской Церкви сравнимо разве с деятельностью величайших державных повелителей — апологетов христианства — Константина Великого, Юстиниана и др. Достаточно только вспомнить об учреждении Сталиным новой Московской патриархии в конце 1943 года.
     Более того, можно очень небезосновательно предполагать, что после смерти жены Сталин монашествовал. И ни в каком ни в переносном смысле, а как будто вполне натурально. Боже упаси! — мы не претендуем на сенсационное заявление, что, де, Сталин — монах. Никаких достоверных фактов, подтверждающих это, нет. Но ведь с другой стороны вопросы веры, они менее всего нуждаются в документальном, юридически оформленном, подтверждении. Можно вести совсем не монашеский и богопротивный образ жизни, имея свидетельство о пострижении хоть за подписью самого святейшего патриарха. А можно вовсе не исполнить соответствующего обряда, а жить при этом по самому строгому монашескому правилу. И кто скорее наречется сыном Божиим?
     Монашествовать, как известно, не обязательно непременно в затворе и с тяжкими веригами на раменах. До сталинского христианского ренессанса на территории СССР не существовало ни одного монастыря. Во всяком случае, легально действующего не оставалось ни одного. Но при этом монашествующих было нисколько не меньше, чем до гонений на Церковь. Если монаха из монастыря переводили в лагерь, то это не значит, что он переставал быть монахом. Если монах вынужден был снять рясу и надеть рабочую спецовку или бухгалтерские нарукавники, то, опять же, это не означает, что он лишился сана. Бог, как говорится, не в бревнах, а в ребрах. Можно быть вроде бы мирянином, служить в должности, по всем признакам оставаться благонамеренным гражданином, но при этом личную жизнь строить по строгому монашескому уставу. В советское время таких монашествующих мирян было не так уж мало среди всех слоев общества.
     То, что Сталин был редкостным аскетом, каким не всякий подвижник веры бывает, не отрицают даже самые злобные его ненавистники. Недавно выступал по телевидению один из охранников Сталина и рассказал, как он однажды, не в силах совладать с мальчишечьим любопытством, украдкой заглянул в хозяйский гардероб: а что же там хранится? Какие же шедевры портняжного искусства скрываются там от посторонних глаз? Наверное, товарищ Сталин, как тот пушкинский Скупой Рыцарь, весь день минуты ждет, когда бы распахнуть свои закрома, облачиться в белоснежный, шитый золотом, мундир, подойти к самому большому в Кремле зеркалу и, сверкая бриллиантами орденов, сказать самому себе: вот он, повелитель полумира!
     Размышляя таким образом и опасаясь, как бы не ослепнуть от волшебного блеска парадных облачений генералиссимуса, охранник боязливо приоткрыл дверцу шкафа… Спустя полвека он рассказывает, что у него самого — в то время едва ли не мальчишки — гардеробчик был куда солиднее сталинского. Он привык уже долгое время изо дня в день видеть всесильного отца народа в одном и том же потертом, выцветшем френче — ветеране Великой Отечественной. Но этот френч по сравнению с тем, что висело в шкафу на плечиках, мог показаться коронационным облачением предшественника генсека. Охран- ник обнаружил за дверцей едва ли не лохмотья.
     Вряд ли Сталин соблюдал посты — это слишком бы бросалось в глаза окружающим. Но то, что он далеко не был чревоугодником, опять же вынуждены, обычно косвенно, подтверждать даже его записные обличители в своих злопыхательских сочинениях. А уж как Сталин выпивал! — это вообще можно было использовать в качестве агитационного примера в период горбачевской кампании по борьбе с пьянством. Осмелимся даже привести такое сравнение: он выпивал, будто причащался! Впрочем, может быть, он помимо того еще и причащался. Кто знает? Приведенные примеры делают такое предположение очень правдоподобным.
     Какой-нибудь скептик непременно заметит: он же трубкой день и ночь дымил! Хорош монах! Но вспомним, что тот же августейший предшественник генсека курил, пожалуй, не меньше, однако это не помешало ему вообще быть прославленным в лике святых.
     Нынешние наши "тираноборцы", чтобы уязвить покойного "тирана" — живому-то многие из них еще успели поаплодировать, — усердно выискивают в его жизни, в его облике любую зацепку, любой повод бросить на исполина свою пигмейскую тень — каблуки набивал, чтобы казаться повыше ростом, рябой, рука сухая — и раздувают из мухи слона: вот же он какой! презирайте его вместе с нами! Но, кажется, никто из них за многие годы своей титанической борьбы не придумал очернить Сталина какой-нибудь амурной историей. Сюжетов такого рода о похождениях известного плейбоя Берия — сколько угодно. О Ленине, и то поговаривают. Но вот о Сталине почему-то — молчок.
     В связи с этим вспоминается байка екатерининской эпохи. Однажды какой-то губернатор подошел к графу Орлову и слезно пожаловался: Алексей Григорьевич, — житья нет! — кто-то всё время распространяет слухи, будто я беру взятки; помогите, посодействуйте восстановить репутацию… Орлов ему отвечает: а вы знаете, сударь, я вот взяток не беру, и обо мне никто таких слухов не распространяет.
     Сталин овдовел в 1932 году. Ему тогда было едва за пятьдесят. Казалось бы, при его-то возможностях, при его-то неограниченной власти, кремлевскому горцу не поздно было еще устроить в своей резиденции женскую половину на зависть всем султанам и шахам. Но где же они эти невольницы-наложницы? Неужели ни одна из них не вошла в историю? И почему же ни один изощренный стилист не расписал с натуралистическими подробностями очевидца забав дорвавшегося до молодого женского мяса стареющего и потому особенно опасного маньяка? и ни одно золотое перо не вывело красочно и трогательно хотя бы единственную девичью судьбу, загубленную за зубчатой стеной? Обычно — и с симпатией к Сталину, и без таковой — пишут, что в окнах его апартаментов всю ночь горел свет, и тень с трубкой по занавескам мелькала: "…шагаете в кремлевском кабинете, дымите трубкой, не смыкая глаз". Можно, конечно, это объяснить, как совсем уж извращенную форму эротомании…
     По свидетельству многих, Сталин крайне неодобрительно, неприязненно, с какой-то патриархальной стыдливостью, старомодной целомудренностью, смущением, относился к любому проявлению сексуальной распущенности. Члены политбюро любили в Кремле смотреть фильмы всем кворумом. И если в какой-нибудь заграничной картине были любовные сцены, по нынешним-то временам совершенно невинные, но по стандартам прежней морали довольно фривольные, кремлевский схимник обычно вставал и уходил. Он бежал от этого, как от чего-то постыдного, греховного.
     Кто-то непременно возразит: да разве может такой жестокий и кровавый диктатор быть верующим человеком? Прежде всего, заметим, степень жестокости ни в коем случае не исчисляется количественными показателями. Сын, имеющий только намерение выгнать из дома престарелую мать, даже еще не сделавший этого, человек несоизмеримо более жестокий, чем диктатор, сгноивший миллионы своих подданных в голой тундре. А сколько таких сыновей стоят нынче по храмам со свечками! И никто не скажет, что они не верующие. Поди-ка их разбери, — верующие они или нет? Раз декларируют свою веру, стало быть, так и есть.
     Кроме того, Сталин был уж никак не более жестоким и кровавым, чем некоторые его предшественники — верховные правители России, принадлежность которых к православной церкви ни у кого не вызывает сомнения. Самый яркий и традиционный пример, разумеется — Грозный. Но вспомним самого крестителя Руси — святого Равноапостольного князя Владимира Святославича. Решившись осчастливить соотечественников новой верой, он объявил коротко: "Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый или бедный, или нищий, или раб — да будет мне враг". Нетрудно вообразить, каково это в древней Руси было почитаться врагом великого князя: спуск шкуры долой, как в басне старика Крылова, таковым был обеспечен.
     Вот, что говорил о Сталине известный московский священник и духовный писатель о. Дмитрий Дудко: "Если с Божеской точки смотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый… Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира. Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек. Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже "Вечную память", так случайно не могло произойти в самое безбожное время. Не случайно он и учился в Духовной Семинарии, хотя и потерял там веру, но чтоб по-настоящему ее приобрести. А мы этого не понимаем… Но самое главное все-таки, что Сталин по-отечески заботился о России".
     Когда отец Дмитрий говорит о Сталине: "с внешней стороны атеист", — он имеет в виду чисто декоративную сторону — звезды, кумач, ленинский профиль, "Интернационал" и т.д. Мы же привели в пример другую, сугубо личностную, характерную, "внешнюю сторону" жизни Сталина, позволяющую нам утверждать, что он был человеком православным. Может быть, и воцерковленным. Может быть, даже и монашествующим. Впрочем, одно только одобрительное мнение м. Матроны о Сталине делает совершенно излишним всякое заступничество за него, исключает необходимость искать примеры, подтверждающие его праведность, его истинную христианскую духовность. Поручительство крупнейшей русской святой говорит само за себя.
     По слухам, Сталин и м. Матрона встречались. Это якобы произошло вскоре после начала войны.
     Как-то, уже в наше время, на могилку к м. Матроне на Даниловском кладбище пришла старушка, с давних пор знавшая блаженную, и рассказала такую историю. Во время войны её сын состоял в кремлевском обслуживающем персонале. Случалось ему изредка и попадаться на глаза советским небожителям, в том числе самому Сталину. И вот однажды он набрался смелости и обратился к любимому вождю. Он сказал ему, что в Москве, неподалеку от Кремля, на Арбате, живет редкостная провидица, настоящая святая, предсказавшая многим самые невероятные события, впоследствии действительно случившиеся. И если товарищ Сталин хочет узнать что-либо о судьбах Отечества, то старица непременно его примет и верно скажет, что ждет Россию. Сталин заинтересовался. Расспросил подробнее работника о Матроне, велел помощникам записать адрес. А вскоре и явился к ней в Староконюшенный собственной персоной. Долго ли, коротко ли они разговаривали — не известно. Молва сохранила лишь пророчество м. Матроны о неминуемой победе русских. После чего Сталин укрепился духом и, подчинив своей железной воле весь народ — от маршалов до рядовых бойцов, — отстоял столицу, а затем и вовсе изгнал новых ордынцев из священной русской земли.
     Скорее всего, в подлинности этого свидетельства усомнятся не только атеисты с тираноборцами-иноверцами, но также многие люди церкви и почитатели Сталина: всегда жизнеописания и крупных государственных деятелей, и знаменитых подвижников веры, всегда они обрастают всякими легендами, красивыми преданиями, занятными небылицами. Так же и визит Сталина к м. Матроне, может быть, всего лишь, легенда, чей-то вымысел. Но если все-таки признать, что Сталин, вынужденно переболев большевистским язычеством, исцелился и возвратился к своей исконной православной вере, то его визит к м. Матроне выглядит поступком не менее естественным, чем посещение князем Димитрием Иоанновичем Сергия Радонежского накануне Куликовской битвы.